Осень на Майорке. Поэтическое приложение
Владимир ИЛЬИЦКИЙ
Фото автора
Начало – смотри 2,6 и 17 ноября
ПЕРЕЧИТЫВАЯ Ю.Л.
Сказал бы он: моя судьба – моя истица.
А я — какой там, на фиг, суд? Одни обманки!
Две склянки йода? Нет, одна –
в глазах двоится.
А всё же это хорошо, когда две склянки.
Мы разливаем коньячок – ого! – «Трофейный».
То вспоминает он войну, то я – ученья.
За всё заплачено, браток, заказ трансферный.
Один лимон? Нет, снова два, и два — печенья.
Он про Итаку говорит. Я – про Майорку.
Одни майоры там живут? Нет, два майора!
А что судьба всем нам подряд устроит порку –
коньяк и йод мы припасли для приговора.
* * *
Мы подлетаем к Острову… Видна
мне правая по курсу половина.
В тумане – горы, море – в цвет вина.
Мне предстоит вкусить иные вина.
Ура! Уже над Островом! Ремни
пристёгнуты, и звук движков на спуске
совсем иной… Совсем иные дни
здесь ждут меня, напитки и закуски.
Иные – солнце, шум и тишина.
Иные берега, по ним шагая
я буду пьян, как в песне, без вина,
от мысли: вот – История другая.
* * *
Мне отчего-то кажется, Шопен
и я – с Беллини мы дружили оба…
Не тот ли седовласый джентльмен,
с которым на Сицилии у гроба
Беллини завязал я разговор
о «прихотях судьбы»,
превозносящей
и гибельной?..
Конечно, это вздор!
Но почему я помню взор горящий
и то, как улыбался он моим
словам, не опровергнутым доныне,
как предо мной с той встречи
и пред ним
на мраморном полу горит BELLINI.
* * *
За мою любовь к мытарствам
в Самарканде, в Санта Понсе
я б отдал два целых царства
и ещё полцарства – после.
Вот я вышел, хрен моржовый,
к морю тёплому под кайфом.
Где тут праведные жёны –
разложите план по картам!
Кто-то бил на колокольне
долго и неутомимо.
Это море нам прокормит –
не прошамкай, милый, мимо.
4 октября, день
Майорка, Санта Понса
Hotel Pionero, room 319
* * *
В Санта Понсе пиво пью San Miguel.
Блин, какую здесь я имею цель,
кроме главной – не допустить прокола
в том, чему нас учили семья и школа?
Нет Хабловского, Славки и Ваньки. Вот
и приходится так отмечать поход,
где с испанским пивом кальмар российский
поэтическим всплеском вдруг оросится.
А была бы компания, мы бы так
погуляли, что выше российский флаг
оказался Креста в честь высадки Хайме –
короля, не избалованного стихами.
* * *
Между тем полнолуние…
9 мая 2009 г.
Хаммамет
И опять полнолуние. Ишь,
как луна нависает в поклоне.
Ты подобно маньяку не спишь,
а поддатый торчишь на балконе.
Ты в другом оказался краю.
Но и здесь,
в этой жизни мгновенной
на заросшую морду твою
изливается свет вдохновенный.
5 октября, день
Pionero
* * *
Хватило бы и поговорки,
да подкатило ноги в руки
Зелёные холмы Майорки
берут старлея на поруки.
Старлей давно не вяжет лыка.
Старлей, он, гад, не смыслит в лыке.
Тут с майоркинцами, гляди-ка,
не заходись в командном крике.
Вот он и хлещет виски Teacher’s
наглядно и немногословно,
холмов Майорки поручитель,
вздымающихся так любовно.
5 октября, вечер
Pionero
* * *
И возникают из небытия
Аврора и Шопен. Судьба твоя
скучна? – Смешна —
в сравненье с их зимовкой
и несерьёзной в чём-то и — неловкой.
Картезианцы, вот кто ловкачи!
От Вальдемоссы получив ключи,
кто сочинял, кто малевал картины.
Но тут пришли иные мастера –
Шопен и Санд! И началась игра
другая, и другие палестины.
Вальдемосса – Санта Понса
7 октября, утро
* * *
Она была бисексуалка?
А вам-то, что, ребята, жалко?
Ребятам – жалко. У ребят
глаза сомнением горят.
Да, этот плод не с вашей грядки.
Она дала бы вам навряд ли.
Чем спорить «би» или «не би» —
хоть кошку драную люби.
8 октября, утро
Pionero
* * *
Невидимый среди морей и гор,
с кривыми их неравными частями,
гуляй, танкист, по мысу Форментор
и меряй высоту его – лаптями.
На верхотуре средь воздушных ям
враг человеку – собственный рассудок.
Стихия бьёт по нижним плоскостям –
тут и танкисту будет не до шуток.
Как после битвы трёх недавних дней,
обрушен берег и торчат наружу
деревьев корни. И — среди камней –
я тот, что метил в сердце, обнаружу.
9 октября, утро
Pionero
* * *
Здесь дни проходят медленно. Страдать
здесь не о чем. И в этом вся загвоздка.
Душа – кремень, но жизнь-то – мягче воска,
и как тут в середину угадать?
Не угадаешь – ночи напролёт
ты будешь думать: на фиг это нужно:
приплод в народе, в поле – недород,
в подвалах – снедь и на стене – оружье?
Пальма де Майорка – Санта Понса
9 октября, день
* * *
За эти призрачные шансы,
за эту творческую спесь
ещё маленечко попарься,
покуда пар не вышел весь.
Таких ты древних видел монстров,
готовых ехать и лететь!
На кой им славный этот Остров –
не виды им важны, не снедь.
Здесь невозможное – возможно.
Средь зыбких карстовых пород
всего на шаг – неосторожно –
шагнёшь.
А всё-таки – вперёд.
11 октября, утро
Pionero
* * *
Опять Европа под крылом.
Рим. Тут же – Загреб за углом.
Я вижу башни Будапешта!
Ах, как бы не такая спешка…
Что говорить про Львов и Пинск?
Я был во Львове. Самый писк –
мечей и пик средневековых
запасец для сражений новых.
Зане Россия под крылом,
родные степь и бурелом.
Даёшь реформу бурелома!
Реформа?
Значит, вновь я дома!
Борт Боинга 737
высота 11000 м
в районе Минска
11 октября, 18.50 МСК
* * *
…голос неведомый и ничей.
Чеслав Милош
Тот же голос – неведомый и ничей —
допекает меня во мраке ночей.
Я ищу выключатель практически каждый
час, обуреваемый жаждой
не с похмелья. А просто надо понять,
голос чей понукает мною опять,
не в пустыне ведь, а в большом отеле,
в на неделю выкупленной постели.
Экономно вспыхивает ночника
жидкий свет,
а голос издалека,
баш на баш с моим меняясь местами,
возвращается к исходной гортани.
* * *
Старые тележные колёса
прекратились в… люстры.
Превращенье
вряд ли раскрывает суть вопроса,
верно ль завершилось их вращенье.
Или же другая есть примета?..
Если заведение закрыто,
колесо, объездивши полсвета,
движется под крышей общепита.
ЦЕНА ВОПРОСА
По крупному ли растранжиришь.
или по мелочи нароешь –
иные, скрытые пружины
определяют наши роли.
Распределяют? Ждёшь ответа,
умнее не найдя вопроса
чем «про любовь»… А есть ли где-то
ещё вторая Вальдемосса?
Для заповедной этой story
(небось, завидуешь несмело?)
«Куанто боле?» – Сколько стоит? —
смешной вопрос по сути дела.
* * *
Фредерик – он ещё и Франтишек.
Он ещё и поэт, Фредерик,
лишний дар неспроста получивший –
оттого и срывался на крик.
Москали! – он кричал. Москалями
мы останемся. Здесь не Париж,
где поэты живут королями –
только вряд ли им суть объяснишь.
* * *
Обеды на военных кораблях…
Октябрьский фон прелестной Барселоны…
Не важно здесь, в каких они ролях,
не отличают сена от соломы?
Не в курсе Балеарских островов
несмешливого зимнего коварства?
Ему – а он отменный острослов –
имело смысл немного «подковаться»?
А ей – она зовёт его «малыш» —
чуть-чуть не помешало бы расчёта?
Чего ж ты грустный в келье их стоишь?
Тут не поймёшь – любовь или работа.
* * *
Штук десять помню замков. Среди них –
Один мог состязаться с Эльсинором:
Бельвер, что на Майорке. Прокурором
здесь бродит призрак в сумерках ночных.
Какой-то граф… Он здесь квартировал.
Охотился в лесах по воскресеньям.
Вино и бабы. Что ещё весельем
считается? Война и карнавал?
Но есть и позабавнее! – Хрясть-хрясть! –
нерасторопных сеятелей смуты.
Тут граф был непреклонен. Шелапуты
его меча испробовали всласть…
Бельвер в тумане утреннем… Поэт
заметил графа – злобного уродца.
Куда он, мёртвый,
снова вскачь несётся?
Какой он жертвы ищет триста лет?
* * *
Найти свой путь… Мудрёная забава.
Но почему бы не свернуть направо,
когда налево светит знак «тупик».
Ты и в тупик заскакивать привык!
А разобраться, мы не вылезали
из тупика и, хлопая глазами,
как дети удивляемся: опять
нам обещают ту же благодать,
теперь – МОДЕРН-И-ЗАЦИЮ.
Без порки?
А мне-то что? Шагаю по Майорке!
Налево путь – в тупик. И я в тупик
с отмашкой марширую напрямик.
Сентябрь – ноябрь 2009
Перловка – Майорка — Перловка
