Любовь-безнадёга

Москвина Т.В. Позор и чистота: народная драма в тридцати главах. – М.: АСТ: Астрель, 2010. – 285 с.

Дарья ВАЛИКОВА
Фото с сайтов forum.canaria.msk.ru  и  books.shop.ru

Татьяна Москвина – достаточно известный кино-  и театральный критик, эссеистка, а в последние годы – ещё и прозаик (только — не путать с писательницей Мариной Москвиной! А с Тамарой Москвиной, знаменитой тренершей, надеюсь, никто не спутает и без моих предостережений – ДВ.). Первый её роман, вышедший несколько лет назад — «Смерть – это всё мужчины»; сюжет, по правде говоря, показался несколько надуманным, однако ж почему-то запомнился, непонятно чем зацепил – и тем самым сподвигнул на прочтение романа следующего. Который – «Она что-то знала» — понравился больше, развеяв сомнения в том, следует ли автору вообще заниматься художественной прозой.
И вот третье детище – «народная драма» — похоже, шаг на ещё одну ступеньку, качественно новую.

Ибо её, «москвинский», лейтмотив – резкое отупление и быдлядизация российского населения, деградация высокой культуры, про массовую и бытовую говорить нечего, беспросветно-униженное положение наших женщин (в коем, впрочем, отчасти виноваты сами)… – окрасился на сей раз звонкой сатирической нотой. Не то что бы персонажи карикатурны — они достаточно реалистичны, однако жизнь их сталкивает в ситуациях сколь отвратительных, столь и смешных.

Вот рок-певица со сценическим именем Эгле, Королева Ужей  — из известной легенды позаимствованное (на самом деле, конечно, — не Эгле, а Алла, не из Литвы, а из Московской области…). Вот её группа: «Сайра (клавиши), Мойва (бас-гитара) и Горбуша (ударные)… Ещё до Эгле играли в группе «Живая рыба». Но их фронтвумен, рыжая наркоша Форель, была, как воскликнул поэт, прекрасна без извилин, а потому, когда новоявленной Эгле пришлось обращать рыб в ужей, трупик Форели уже достиг стадии скелектирования». А также «бодрая девушка Лена-труба, с выбритой наполовину, как у каторжника, головой, одетая в широченные холщовые штанцы и говорящая на мате с лёгкой примесью инглиша. Трезвой, к её чести, Лену-трубу никто не видел никогда, но для изучения таинственных свойств Лениной печени следовало бы привлечь учёных из Новосибирска – так она держала удар. Играла она сильно и стильно, как негр преклонных годов…»

Отсюда: «Что-то было странное в ласковости, с которой в этой среде обращались с мужчинами – точно доброжелательные аборигены с иноземцами. Создавалось впечатление, что их существование вызывает некоторый ознакомительный интерес, но как бы не учитывается в жизненных планах…»

Короче, вы всё поняли. А вот герой, собственно – главный герой произведения по имени Андрей, весьма достойный  молодой человек, два года подряд хвостом проходивший за Королевой Ужей, — нет, не понимает. Покуда ему популярно не объяснят, что к чему. Про его, так сказать, безнадёжную  любовь к прекрасной лесбиянке…

Впрочем, Эгле интересна отнюдь не этой своей особенностью. Она –  собирательный образ всех диан-светлан-земфир-жанн и так дальше – способна испытывать «запредельные экстатические состояния», когда на неё «обрушивается «поток Логоса». Внятно выразить сие, ей, понятно, не под силу, о чём свидетельствуют «поэтические тексты», напоминающие нефильтрованный поток сознания, местами переходящий в полную ахинею… Но – мелодии «с нервом», но исполнение с «с драйвом», но голос с особым тембром и вообще весь сценический образ!.. Словом, всё то, за что мы, собственно, и любим вышеперечисленных рок-див…

А теперь — некая Катерина (она же – Катаржина, она же – Карантина) из-под Питера, что «очень даже не глупа, но необразованна и вульгарна», сделавшая карьеру от девочки на гамбургской трассе до прислуги в приличном парижском семействе — возвращается домой, к крутой мамаше-малярше, воспитывающей её дочку.

У этой Карантины — весьма распространённая «жизненная стратегия»: «Рассуждения о «правах женщин» приводили её в ярость. Она считала, что под видом этих самых «прав» у женщин отбирают последние привилегии их жалкой, несчастной жизни – святое право сидеть на шее у мужчин!» А то, послушать разных там феминисток, — женщинам «ещё полагалось, оказывается, самим зарабатывать на эту мерзкую жизнь! И в качестве подарка ходить голосовать за какую-то успешную, как правило, мужскую тварь, чтоб ей отвалилось ещё больше власти!!»

Отсюда —  Карантинина идея-фикс: шантажировать биологического папашу своей дочки, известного барда, чтоб хоть ребёнку обломилась квартира и прочие блага в столице… Отсюда – откровения в желтушной прессе и триумфальное выступление на всероссийском ток-шоу «Правду говорю», после которого её грубая, но честная матерь в буквальном смысле лезет в петлю от позора…
Что соединяет таких непохожих особей, да и прочих разномастных персонажей между собой? Сюжет, конечно, сюжет и соединяет, однако главное в книге — не его хитросплетения, а авторские комментарии и размышления о сущем, чей праведный гнев облачён в остроумные характеристики и меткие афоризмы.

Вроде – ну что тут такого нового, разве мы сами не видим, не ощущаем, например, особенность современного бытия, при коей «никогда ещё второстепенное и третьесортное не выдавало себя так успешно за главное и первоклассное»? А, тем не менее, сопроводить прочитанное хочется краткой форумной фразой: «аффтар, пеши исчо!» Продолжай разить и язвить, не позволяй нам ко всему этому привыкать. А то уж – совсем притерпелись, опустили руки…
Короче, сатира в наши дни, похоже, давно выродилась в чисто политическую (существующую в маленьких дозволенных анклавах), но политика – что, это дело преходящее, а вот человеческая натура, как известно, если и меняется, то с великим скрипом…

То есть как бы не влияла на него существующая система, сам обыватель не меньше, а, пожалуй, больше влияет на неё. Потому —  хоть маленький, хоть «большой», но отдельный человек, и должен интересовать сатирика в первую голову. У Москвиной это так; посему  – литература.

Tags: Валикова