Закинф, город-феникс

В некоторой рассеянности бродя по «стольному граду» Закинфу, я задержался в трёх местах – у памятника пьющему человеку, на площади Соломоса и возле пляжа в северной части города…

Владимир ИЛЬИЦКИЙ

Фото автора

Начало – в статьях «Закинф, сын Дардана…»,

«Бедность долгожителей»,

«Закинфский гербовник»

Ночью с 6 на 7 октября над Ионическими островами пронеслась буря. С грозой, которую я много лет мечтаю увидеть на море, да всё никак не удаётся. Где-то что-то вспыхивало, разок жахнуло поблизости, сразу за отелем, а на море даже шторма порядочного не случилось, не то, что весёлого грозового перепляса.

Раз 15 за ночь я выходил на балкон, подставлял лицо невидимому дождю и возвращался  в  номер. Так что пока самая страшная в моей копилке – гроза в горах под Самаркандом, когда одновременный удар четырёх-пяти молний превращал ночь в мертвенно-белый день…

Почти Венецианская лагуна

Чем хорош «низкий» туристический сезон – автобус вновь пришёл точно по расписанию, и минут через  15 неторопливого движения мы уже въезжали в  г. Закинф.

На противоположном побережье Острова, скорее всего, таких больших и удобных заливов нет. Там – горы, здесь – равнины. Почему всё-таки не юго-восток, не тот же залив Лаганаса был выбран для главного островного поселения?

Д. Соломос, "обратившийся в пароход"

Это место  — насколько можно  —  приближено  ко всем источникам  сельхозпроизводства и, соответственно, ко всем потребителям товаров привозных.  По сегодняшнему рассуждая,  удобный логистический центр.  К тому же – главный порт.

Проезжая по набережной имени К. Ломбарди  (Страта Марина)  мы видим стоящее в порту довольно крупное судно. Судя по конструкции – пассажирское. Как и местный аэропорт, оно носит гордое имя   Дионисоса Соломоса.

Бохали - чудное местечко

Автобус забирает влево, чтобы подняться  на  холм Бохали. Между ним и холмом Эксиндовелонеса город «раскинулся» на не слишком широкой полосе.  Не считая набережной,  здесь всего пять основных улиц, параллельных ей. Заблудиться невозможно.

Холм вполне обжит, Бохали – это городской район.  Иногда его называют пригородом. Кроме жилых домов здесь немало кафешек.  Чем выше кафе расположено, тем выше в нём цены.

На холме – традиционное место  важных встреч и переговоров, включая объяснения в любви. И действительно… Любое подобное событие приобретает в этом месте особую историчность.

Закинф, как на ладони

Прекрасный вид  на город с окаймляющим его морем. Церковь Св. Георгия – с башней, по традиции копирующую венецианскую. За спиной – мощная цитадель, возведённая венецианцами на месте античного акрополя.  Из-за неё это место называют ещё холмом Крепости.

Но прежде здесь обитали другие боги. Именно отсюда венецианцы умыкнули на родину скульптурную троицу – Аполлон, Артемида и Афродита.  И тем самым, может статься, спасли её от гибели.

Древняя боусчатка и бастион

На осмотр крепостных стен нам дали  каких-то 20 минут, поэтому к одному из её входов, спотыкаясь о камни древней дороги,   я рванулся едва ли не бегом.
Справа вход в цитадель прикрыт совершенно круглым бастионом.  Он не слишком высок. Вероятно, это давало возможность стрелять с крепостных стен поверх защитников бастиона. Хотя не исключено, что не бастион это, а  всё, что осталось от башни. Или от Замка, если только источники не путают Замок и Крепость.

Верхом на пушечке

У входа в крепость – две пушчонки в совершенно дохлом виде и без лафетов. Но наша девушка пышных форм тут явно не лишняя!..

Хорошо заметен неотреставрированный более древний угол стены и то, что реставрация шла  достаточно прямолинейно, без повторения архитектурных «изысков».
На современной решетчатой калитке – распорядок работы крепостного музея. Я вхожу внутрь – ого, а здесь у музейщиков-то свой виноградничек!

Эта церковь помнит героев!

Обратно к Церкви Св. Георгия спускаюсь с большим сожалением – того, что за крепостными стенами  осталось от средневековой столицы Острова, я не увидел.  Хотя бы это были только развалины, тюрьма да пороховой склад…
Ну а что церковь?  Таких церквей – пруд пруди. А нас, по словам Бориса Леонидовича, «воспитала красота развалин…»

Никаких призраков в сохранившихся («действующих») и тем более реконструированных зданиях нет,  ни в каких соборах и замках с самой кровавой историей.  Прячутся они только среди развалин, совершенно жалких останков  прошлой жизни, они следят за каждым твоим шагом глазами ящерок, тянутся к тебе пальцами травы, они могут даже заговорить с тобой, если только ты услышишь, как они перешёптываются друг с другом…
Хотя, кажется, именно в этой церкви члены «Филики Этерия» во главе с Теодором Колокотронисом поклялись сражаться за независимость Греции.

Храм, переживший землетрясение

Спустившись обратно к набережной, мы снова проезжаем её всю  —  к церкви Св. Дионисия.  Этот южный  район города называется  Аммос.
Покровитель Острова – сам из местных – периодически бывал на Строфадах («плавающих» островах),  где и умер 17 декабря 1624 года, эту дату, как и день  его перезахоронения на Закинфе 24 августа 1716 года, островитяне  с размахом отмечают.

Вероятно, мощи святого хранились в другом храме, ведь  нынешняя трёхнефная  базилика возведена только в  1925-м.    Колокольня вновь скопирована с  главной венецианской.  Чего проектировщику ломать голову, когда есть такой  шикарный образец!

Ковчег с мощами Св. Дионисия

Серебряная урна с прахом святого  оказывается  большого размера. Скорее всего, Дионисия в неё уложили в прежнем ковчеге, что напоминает захоронения фараонов – саркофаг в саркофаге. Наши верующие сейчас же устремляются к сияющей гробнице.

Церковь расписана отличными фресками, особенно впечатляющая многофигурная картина – первая слева от входа.   Об авторах – Панайотисе  Доксарасе и его учителе Николаосе Кутузисе хотелось бы,  конечно, выяснить некоторые подробности, как о художниках, умеющих выйти за рамки стандарта. Увы…
Наш автобус  вновь катит в сторону Бохали и высаживает нас у площади Соломоса.

Море стало площадью

Не только природные катаклизмы усиленно меняют очертания побережий, но и человек способен кое-что  наворочать…
Территория главной городской площади отвоёвана островитянами у моря.

Замыкающая её справа церковь Св. Николая Мола, покровителя мореплавателей, — единственное здание, сохранившееся после землетрясения 1953 года  от венецианского Закинфа. Построенная в 1561-м, церковь была полностью окружена водой, а красивым камнем «оделась» уже в наше время.

Церковь Св. Николая Мола

Если обойди её справа, а калиточка, ведущая вверх, будет открыта, можно подняться по каменным ступеням  к колоколам – над одним большим здесь  навешены три маленьких.
Отсюда иначе смотрятся как набережная, так и площадь, и можно представить время, когда  вместо площади  здесь  вздымались морские волны.

Улица-набережная Дионисия Рома

Без малого 320 лет венецианцы обустраивали Закинф  по образу и подобию  своей имперской столицы. Катастрофа 1953-го превратила город в груду развалин.  Не пострадали всего несколько домов.

Нечто похожее на венецианские постройки ещё можно обнаружить, но поручиться, что это не новодел, — нельзя. Почему во всех путеводителях пишут о  полном восстановлении  венецианского облика г. Закинф? Не похож, да и всё тут!

Слава, как и Свобода, "приходит нагая"...

Но пока ещё мы находимся на площади Соломоса. Её открывает своеобразная статуя  Славы. На каменном постаменте возвышается  скульптура: нижняя часть – дерево с мощными корнями, верхняя – обнажённый торс женщины, поднявшей над собой лавровый венок. Выбита, что приятно, и дата – 1821.
Это был год, когда национально-освободительная война греков против турок-

османов вступила в завершающую фазу. В этом году Колокотронису удалось  сплотить разрозненные повстанческие отряды для взятия Триполи – «пелопоннесской  Бастилии». Страшная кровавая история!

Среди «корней» монумента как бы замешены  в землю человеческие черепа, пушечные стволы и орудийные колёса, морской секстан и много чего ещё.
По путеводителям судя, раньше перед статуей стояли две пушки, теперь их нет, хотя ведь «Не раздобыть надёжной славы, покуда кровь не пролилась…»  А в Триполи пролились реки крови.

Как живой, с живыми говоря

На противоположной стороне площади – памятник Дионисосу Соломосу. Поэт явно что-то декламирует или собирается это делать. Он в двубортном сюртуке, поверх которого накинут плащ, то есть одет явно по-зимнему, только вместо тёплой шапки на его голове – тот самый лавровый венок.

Где-то здесь, за спиной поэта, находилась старая библиотека, в ней  в огне пожаров 1953-го  погибли  автографы Байрона и Колокотрониса.

Сейчас на этом месте – музей и отель с «говорящим» названием «Феникс».
С историко-поэтической площади мощёная улица имени какого-то Георгия  ведёт нас на рыночную. Дополнительную живописность этой недавно отстроенной улице придаёт митинг. Народ, нельзя сказать, что шумно, но обсуждает нечто актуальное.  Над Закинфом разносятся до боли знакомое слово «демократия»….

Где-то здесь, у входа на площадь Св. Марка, в 1797-м  (в период правления французский демократов) народ сжёг так называемую «Золотую книгу»,  перечень венецианских семей, составлявших аристократию Острова.
Кто бы ни жёг «первоисточники» — не просто варвар, но дурак, не видящий дальше своего носа.
Без венецианцев Остров остался бы захолустьем, и не бывать ему сроду «греческой Флоренцией»…

Вполне венециаские кафе

Площадь Св. Марка тоже пытается копировать главную площадь Венеции, при том, что она – ТРЕугольная, а не ПРЯМОугольная.  Для большего  сходства  здесь устроены такие же уличные кафе, надо думать, куда более демократичные, чем в Венеции, где этак запросто и чашку кофе не выпьешь – официанты Серениссимы  обожают повыпендриваться.

Центральный ресторан на площади тоже называется  «Венеция». Напротив – в одну линию – банк,  музей Соломоса и  церковь Св. Марка 1518 года – между двумя башенками.

Другой Св. Николай?

С площади наша группа, получив свободное время, живо разбегается по магазинам, многие потом, нагруженные покупками, едва не опоздают на автобус. Шопоголики!

Я сворачиваю направо, к довольно мощной церкви (в кадре не умещается)  Св. Николая, от неё по дуге уходит улочка Филикон, по которой, видимо, можно подняться  к Бохали. По крайней мере, отсюда хорошо видны уже знакомые мне места.
С затенённых узких улиц небо над куполами кажется абсолютно синим. Но глазеть в «вечно блещущие»  небеса некогда.

Где покупатели?

Походным шагом я прохожу по улице 21 мая. Её продолжение – ул. Александра Рома – главная торговая артерия. Но я периодически сворачиваю с неё в разные закоулки, где почти никого нет. Даже у лотков стоящего на перекрёстке торговца овощами-фруктами – ни человечка. Я подхожу к нему только для того, чтобы поинтересоваться ценами.
Практически все цены, как говорится, — московские… Даже, что удивительно, на виноград!

Родная душа

Произвольно поворачивая влево-вправо, выхожу на улицу, где единственным «персонажем», достойным внимания,   является  бронзовый (?) мужичок с чаркой в руках. Похожий в профиль на Ленина, чарку он держит двумя руками.  Чтобы, значит, не расплескать содержимое…
Впору было чесать репу в поисках трактовки… Ну, например…

Без бутылки, но с полной рюмахой
что ты здесь, человече, забыл? –
в бедном рубище схожий с неряхой
над пластами забытых могил!

Что ты нос опустил словно сливу?
С чаркой ты – и гляди молодцом!
Мы не зверю пойдём на поживу –
окропит нас Победа свинцом.

Изготовясь для новой атаки,
наши танки взойдут на причал.
Как блестят их шипастые траки,
ты, конечно же, не замечал…

Ах, высокая нота печали.
Мы на улице тихой вдвоём
настоящего не замечаем,
зачерпнувши из прошлого, — пьём…

Под верхней плитой постамента – с его тыльной  стороны
я обнаружил троицу крупных виноградных улиток. Они прятались здесь от прямых солнечных лучей, а вечером, вероятно, питались выпавшей на памятник росой. Чудеса!

Одна - на фоне Св. Троицы

Очередной поэтический «приступ» случился со мной на улице (набережной)  Дионисия Рома – при виде некоего здания с гербом, не исключено, что венецианским. «Попадаются вдруг домишки с гербами, вероятно, стоящие над гробами…»

Вообще-то  моей целью была церковь Св. Троицы. Я уже видел её на фоне пляжа, и намеревался заглянуть на спрятанное за ней английское кладбище, где, судя по путеводителям, «над могилами модно увидеть замечательные памятники в виде храмов, выполненные из мрамора Геракаса. ..»

Но Аполлон требовал немедленной жертвы, и я присел на парапет, разделяющий набережную и пляж, чтобы завершить стихотворение.
Абсолютно белый песок напомнил мне уникальный пляж бухты  Навайо. В данном случае единственная  на этом песке загорелая  молодая женщина   смотрелась  особенно приятно.

Быстро зафиксировав в записной книжке минимальные два катрена, я заметил у своих раздолбанных «плетёнок»  две купюры по пять евриков. Деньги явно побывали в воде, а за парапет их вынесло вчерашним штормом.

Первый в моей практике случай, когда гонорар я получил, едва поставив в стихотворении точку.  Десять евро за восемь строчек… Всегда бы так! Возблагодарив Посейдона, я двинулся в обратный путь – к Страта Марина,  забыв о мёртвых англичанах.
Живым – живое!

Свежая рыба! Свежая ионическая рыба!

Три рыбацкие посудины стояли в самой середине 2-километровой набережной. Одна была пуста, на второй осталось парочка ящиков  ухе заржавевших рыбёшек и два несчастных омара, не нашедших покупателя.
Зато у третьей лодки торг продолжался. Двум мужчинам на её борту помогала женщина на причале. Тем в основном, что брала деньги с покупателей и болтала со знакомыми.

Я насчитал, как минимум, десять видов рыбы, в основном мелкой, включая каракатиц и кальмаров. Выглядело всё это морское «изобилие» более свежим, чем во второй лодке.  Было важно видеть, что рыбаки в Греции сохранились. Ведь появились здесь уже и рыбные фермы, где-то по дороге нам попадавшиеся

Погостили - и будет!

Что ещё я бы отметил интересного на Страта Марина… Небольшой магазин известной сети Spar, где я отоварился баночным пивом. И ещё – офис туристической полиции. В обязанности  этого спецподразделения  входят не только разборки  с подгулявшими туристами, но и размещение гостей, прибывших в город  в неурочное время.
Гиды уверяют, что с этой функцией  полиция справляется исправно.

Tags: Байрон, Греция, Закинф, Ильицкий, Колокотронис