Ночь в Лиссабоне

(Вторая редакция)

Таких созвучий, полных красоты,
Таких стихов в сладчайшем новом стиле
Мои труды еще не породили,
Мой стих явил лишь грубые черты.
                Луиш де Камоэнс

Изабел Рибейро – наш поводырь по Португалии – девчонки настойчиво зовут её Изабеллой – предположила, что мы успеем позавтракать до отъезда в аэропорт, но я сразу решил, что завтракать не буду…

Владимир ИЛЬИЦКИЙ
Фото автора
Художник Юрий ЧАРЫШНИКОВ

Ужин был плотным, с вином, десертом и последующим фотографированием – здесь же в ресторане. Ресторан открыли специально для нас – по воскресеньям многие из них не работают. Не мудрено, что в Португалии кризис…

В третий раз проснувшись, чтобы избавиться от излишков выпитого вина, я решил выйти на улицу. Александр, мой попутчик из славного города Ярославля, похрапывал, и я толкнул его в плечо: «Разбудишь весь отель…»

Два лестничных пролёта вниз, небольшое фойе, и я – на улице. Над отелем VIP Diplomatico вьются десятка три маленьких флажков, олицетворяя государственные флаги разных стран. Вряд ли, впрочем, в сьютах этого VIP-отеля останавливаются дипломаты, ну разве только шпионы под прикрытием.

Ночная улица, что естественно, была пустынна. Можно было, наверное, прогуляться на авениду да Либердад, но я уже исходил её днём вдоль и поперёк, и на лишние впечатления  не тянуло. Я просто прогуливался по Ru Rodrigo da Fonseca, делая по сто медленных шагов в одну и в другую сторону от отеля, и проходя мимо входа, ненадолго останавливался…

Это была наша последняя ночь в Португалии и  третья – в Лиссабоне. В Diplomatico – вторая, и отель уже казался мне родным. Меня совершенно не трогает, что я не смыслю в чужой речи и, в одиночестве шествуя по незнакомому городу, могу плутануть. 

Вчера днём, вернувшись из супермаркета El Corte Ingles, я пообедал в номере с большим удовольствием. красное вино из долины Дору, овечий сыр – небольшой его кружок продаётся прямо с деревянной подставочкой для резки, и кусочек почти чёрного хамона, исключительно сытного. Телевизор по-английски вещал мне о событиях в Ливии, гораздо более близкой, чем при взгляде из России…

Последняя ночь в Лиссабоне навевала грусть. Спокойную, но с червоточиной. Сашка здесь уже во второй раз и готовиться приехать в третий. Я, скорее всего, не вернусь, хотя формальных проблем для того, чтобы посещать одну страну и дважды и трижды, уже не существует. Я уже даже выбрал место, куда хотел бы вернуться и знаю, зачем.
Но я везде —  проездом и не то, чтобы гонюсь за новыми впечатлениями, а ищу им соответствие в собственном прошлом, в истории своего рода (как это ни странно звучит) и, конечно же, в литературе.

Из глубин: Бродский с Довлатовым. Фото с сайта tvc.ru

Где-то здесь на какой-то писательской  конференции в 1988-м были Бродский и Довлатов, в ту пору уже оба-два «новые» американцы. У Довлатова случился запой, и Бродский его откачивал. Сохранился рисунок Бродского, на котором узнаваемый профиль писателя и его вздёрнутое плечо окаймлены подписью автора.
Тем же годом (написано здесь?) помечено стихотворение «Открытка из Лиссабона» про «Монументы событиям, никогда не имевшим места…»

Ремаарк: «При свете солнца в Лиссабоне есть что-то наивно-театральное, пленительное и колдовское. Зато ночью он прекращается в смутную сказку о городе, который всеми своими террасами и огнями спускается к морю, словно празднично наряженная женщина, склонившаяся к своему возлюбленному, потонувшему во мраке…» 

Этот поэтический отрывок из романа «Ночь в Лиссабоне», как и всякая хорошая поэзия, не обошёлся без преувеличения. Нет в Лиссабоне моря, он изначально, с времён финикийских, стоит на реке Тежу, которую Ремарк с первых строк называет на испанский манер Тахо, хотя в нижнем течении по-испански она называлась Тагус.

Прощаясь с Тежу, я прощался и с Лиссабоном и с Португалией. И после этого уже почти не смотрел по сторонам. Быстрым шагом, преодолевая встречный холодный ветер, отправился в отель.
План этого дня я выполнил полностью – потому именно, что он не был «наполеоновским». Первая половина дня – поход в супермаркет, вторая – в замок Св. Георгия (Сан-Жоржи).

Павлины и вольные стрелки

Некоторые источники называют замок Св. Георгия – самым выдающимся историческим памятником. Он действительно «выдаётся» из общей – довольно скученной (но отнюдь, соглашусь с Ремарком, не скучной!) – застройки. Хотя почему «он», если это – самая настоящая крепость?

С многих улиц и площадей крепость Сан-Жоржи, если называть её на португальский манер, отлично видна. Зубчатые башни – рядком. Весело развевающиеся разноцветные знамёна. Один из наиболее хороших ракурсов – со смотровой площадки Центрального вокзала.

Облюбованный туристами трамвай №28 – в нём «работают» самые успешные столичные карманники — забирается на крепостной холм почти к самым воротам.

Но я, конечно, не поехал – смешно, уже находясь в Истории, разъезжать по её изъязвлённым внутренностям на трамвае.
Было интересно, как быстро я найду вход, шагая по-пехотному.

Лиссабон, как Рим и Москва, стоит на семи холмах. Собственно с этого холма он и начал строиться, и расположенный на нём район Алфама («тёплый источник»)– это и есть старый город.

Если учесть трамвайный путь, существует, как минимум три маршрута, ведущих через Алфаму к крепости. Раньше их было больше, но сегодня некоторые – перегорожены, как я смог убедиться, выбрав для подъёма от площади Росиу не самый короткий путь.

Зато, осмотрев крепость, спускался я – более коротким, выводящим к левому крылу зданий, окружающих площадь Коммерции. Похоже, именно эта дорога описана Ремарком в романе,  потому что в отличие от первого маршрута, она изобилует кафешками.

Герои романа коротают время в кафе рядом с часовней Св. Георгия, но я её не заметил – возможно, скакал вниз слишком быстро. Позднее я не смог отыскать её и по путеводителю, хотя на нескольких снимках, которые я сделал с крепостной стены, просматривается макушка чего-то «клерикального».

Фото с сайта images.yandex.ru

Пять тысяч солдат из состава войск, посланных воевать за Францию, с залитых кровью и ипритом полей не вернулись. На центральной авенида да Либердад им поставлен мощный памятник, демонстрирующий тщетность усилий…

Билет в крепость Сан Жоржи для взрослого трудящегося гражданина стоит 7 евро. Даже в воскресенье, когда государственные музеи впускают «за так». Поэтому, в частности, Александр решил обойти несколько музеев, особенно его тянуло в музей карет. Сейчас, кстати, для него строят новое современное здание.

Меня же увлекала более глубокая древность. На этом удобном холме, имевшим водный источник, первую крепость построили 15 веков назад вестготы. Страна под властью Рима тогда величалась Лузитанией, на какой-то старой карте я, выискивая информацию о финикийцах, нашёл это название.

О лузитанах пишут, что это иберийское племя. А про иберов – что они жили вдоль побережья Средиземного моря между Роной и Геркулесовыми столбами, то есть отнюдь не в Лузитании.

Пришедшие на смену вестготам мавры переделали крепость на свой фортификационный вкус, как и всю захваченную ими Эстремадуру – Португалии всё ещё не было.

В 1147 году, освобождая Лиссабон, мавров разгромил Афонсу Энрикиш, успевший ранее одержать ряд других серьёзных побед, в том числе над войском своей матери.
Королём Португалии Афонсу I  был избран четырьмя годами ранее и правил потом 42 года. Это славное имя до сих пор витает над старой крепостью.

Именно этот год обозначен на постаменте памятника Св. Георгию, который, кроме Лиссабона, является покровителем Москвы и Барселоны. По крайней мере…

Некоторое время крепость была королевской резиденцией, и наиболее значительным событием её истории стало чествование в 1499 г. возвратившегося из Индии Васко да Гамы. Так что, проходя по крепостным закоулкам, мы ступаем и по его следам.

Сегодня этого пирата-превооткрывателя можно увидеть «стоящим» на Триумфальной арке (пл. Комерсиу) и «лежащим» на крышке собственного саркофага в  шикарном монастыре Иеронимов…

Возможно, напоминанием о «приобретённом» португальцами Востоке являются свободно разгуливающая по крепости семейка павлинов. Вернее, павлин среди них только один, остальные – павлинихи. Они не пугаются туристов и норовят зайти в здание музея, обороняемое двумя крошечными мортирками крупного калибра. Раньше где-то здесь располагался городской арсенал.

Музейная экспозиция в основном наполнена битой посудой и прочей кухонной утварью. Потеряв своё оборонительное значение, крепость служила театром и тюрьмой – тюремные решётки кое-где сохранились, но теперь из-за них доносятся не проклятия зэков, а ресторанный звон.

Кроме перекуса в ресторане, посетители крепости фотографируются на фоне городских видов. Пушки используются – для пущей исторической суровости и непоколебимости. Но знаменитого землетрясения  1775 г.  стены Сан-Жоржи не выдержали. Восстанавливать историческую цитадель начали при учёном-диктаторе Антониу ди Салазаре в 1938-м.

Несостоявшийся священник и состоявшийся кондакатуш (вождь) нации числил себя продолжателем дела католических королей. А крепость Сан-Жоржи можно рассматривать, как один из оплотов славного прошлого страны, пусть и окопавшейся в своём патриархальной быту.

Лучший вид с крепостных стен – это конечно, на площадь Комерсиу.
В хорошую погоду  просматривается мост через Тежу, когда-то носивший имя Салазара, но после Революции красных гвоздик получивший имя «25 апреля», а также статуя Христа, копирующая знаменитую бразильскую.

Мост тоже построен  по образу и подобию  не менее знаменитого моста Золотые ворота в Сан-Франциско. Первоначально – в качестве автомобильного, но сегодня по нему ходит ещё и электричка в Алмаду.

Отправляясь их Лиссабона на экскурсии, автобусы проезжают по мосту, чтобы показать его туристам. При этом учитываются уже нередкие в Лиссабоне пробки – ехать ли по мосту утром или вечером, два раза – туда и обратно, как правило, не ездят.

У нас этот «финт» не получился вовсе, но, проезжая со стороны Лиссабонской Ривьеры по Avenida da India, мы успели-таки рассмотреть мост во всей инженерной красе. 

Второй (или уже третий?)  фото-вид из наилучших – на центр города, точнее – на склон противоположного холма. Ключевая точка – Церковь Карму, принадлежавшая женскому монастырю кармелиток.
Это одно из зданий, частично переживших землетрясение 1775 г. но с до сих пор не восстановленными сводами. Сегодня в нём находится археологический музей…

«Исключительно человеческим городом» назвал  Лиссабон Александр Сокуров, известный режиссёр и, кстати, мой погодок. Здесь он снимал свой фильм «Отец и сын» (2003 г.). Если некоторые улицы, «попавшие а кадр»,  едва угадываются, то панорамные виды со стен Сан-Жоржи не оставляют никакого сомнения, в каком городе происходит странноватая сокуровская история…

Слева от церкви Карму и чуть впереди её – подъёмник Санта-Жуста, этакий двойной вертикальный лифт со смотровой площадкой, исполненный в стиле Густава Эйфеля его учеником Раулем де Понсаром.
Окружающие Карму церковно-монастырские здания усиливают впечатление, как и обилие разнокалиберных красных черепичных крыш.

Между тем, древняя крепость не совсем разоружилась перед лицом беспощадной термоядерной цивилизации.
Бродя по её внутренностям, я обнаружил целых два отряда вольных стрелков. Мальчишки в одном, девчонки в другом. Наряженные в строевую форму рыцарских времён, они упражнялись в стрельбе из лука.

Луков, правда, было всего два – по одному на отряд. Как ни странно, некоторые малыши стреляли на удивление метко. Не исключено, что их предки, побеждавшие упямых мавров и приставучих кастильцев, били по врагу без промаха. А иначе – где была бы сегодня Португалия?

Продолжение следует…

Tags: Бродский, Довлатов, Ильицкий, Лиссабон, Португалия, Ремарк, Сокуров