Найди себя в прошедшем

Давно подмечено, что ни одно столетие в России не было столь калейдоскопично, нежели двадцатое…

Дарья ВАЛИКОВА
Фото с сайта facebook.com

 Руденко Д.В. Станция Университет. – М.: Издательство университета, 2011. – 278 с., илл.

Политические катаклизмы, торжество новых идеологий, бурный научно-технический прогресс в придачу – и всё изменяется так, что оживи, скажем, мою прабабку, перенеси её из первого в последнее десятилетие века – так узнала бы страну родную с ба-альшим трудом (а точно удостоверившись, небось перекрестилась бы со словами: ой, нет уж, померла так померла!..).

Постоянные смены эпох и стилей, диктующих моды, язык, умонастроения, даже общее выражение лиц, хорошо запечатлены на плёнке и на холсте, отлично описаны талантливой реалистической  литературой, зафиксированы в документах.
Однако всё это почему-то ничуть не устраняет крутой каши в головах у соотечественников!

То ли память девичья, то ли плёнки и книжки предпочитают совсем не те. Ещё ладно, когда кругом склонны вполне доверять, допустим, шитым белыми нитками акунинским стилизациям и по им представлять дореволюционную действительность, или, тем более, охотно воспринимать времена Ивана Грозного по большой, развесистой клюкве фильма «Царь».

(На робкие попытки профессионалов показать разные несоответствия обычно поднимается вселенский хай: это вам не историческое произведение, а художественное! Не трожьте гения-режиссёра (писателя), он так видит, и всё тут!!)

Но когда путаются факты и даты совсем вроде недавнего прошлого, отчего никак  не складываются причинно-следственные связи затрагивающих и тебя лично событий – это уже не объяснить вышеописанной пестротой перемен. Тут какая-то серьёзная аберрация всеобщей памяти, дающая каждому возможность истолковывать новую историю сообразно собственным политическим воззрениям, постоянным или сиюминутным.

Какой уж тут общественный консенсус, когда прошлое непредсказуемей будущего!..

Всё сказанное прямиком относится и ко вчерашней перестройке плюс постперестройке. Относиться к ним мы все вольны по-своему; но факты, господа, факты (или матчасть, как говаривал вождь третьей по счёту революции), — хотя бы их-то  мы должны уважать, не перевирая, я вас спрашиваю?

А то ведь, опроси сейчас десяток человек по поводу… ну, например, того, когда именно Чукотка и Иркутский регион захотели бороться за суверенитет, а Удмуртия «нарастить свой военный потенциал» — до развала СССР или в конце девяностых; или, допустим, того, когда именно в Москве случились перебои с поставками хлеба — хорошо если совпадёт хотя бы пара ответов. 

Так что – сколь замечательно, что объявился новый автор, решающий последовательно описать эту недавнюю эпоху на основе собственной жизни обычного московского студента – жизни частной, но прошедшей вполне себе в эпицентре событий. А чтобы избежать голословности и путаницы, снабдивший своё повествование ссылками на документальные источники и, что куда более выразительно, — превосходными фотографиями.

О, одних этих фотографий хватает, чтоб вполне ощутить одну эпоху, её слом и начало другой!
Достаточно некоторых названий: «В такой очереди я стоял за «Адидасом»», «…а так в очередь записывали», «Митинг на площади 50-летия Октября. КПСС – на свалку истории!», «В универсаме выкинули соду», «Битва за торты у входа в кондитерскую», «Возведение баррикад у Белого дома», «Открытие первого частного парикмахерского салона на Тверской», «2 января 1992 года. В день, когда Гайдар начал шоковую терапию, у станции метро «Баррикадная» разливают портвейн из цистерны», «Тишинка: как во времена Гражданской войны», «Путч 1993 года начинается. Манифестация против Ельцина», «Войска атакуют бабушек. На заднем плане – старый вход в зоопарк», «Митинг в поддержку Мавроди и МММ»…

И не оспоришь, не обвинишь ни в «нагнетании», ни в постановочности: такое сымитировать невозможно, да и вообще помимо личных много фото ИТАР ТАСС и ИД «Индепендент Медиа».

Итак, автор поступает на экономический факультет МГУ в 1989 году и, соответственно, в 1994 году его заканчивает. Весьма захватывающее времечко, что и говорить. Учёба на факультете среди той золотой молодёжи, поступившей по некоему таинственному «списку Примакова»: внучка Председателя Совета Министров Литвы… Дочь советского разведчика, много лет прожившая с родителями в Англии… Правнучка первого советского нобелевского лауреата… Сынок главы абхазского отделения Торгово-промышленной палаты Грузии (и вроде бы негласного хозяина сухумского рынка)… Ну и так далее.

Паренёк, с которым автор подружится (сын советника-посланника в Венгрии), пригласит его, отпрыска скромной трудовой интеллигенции, к себе в гости, в «цековский» дом на свежепереименованной Тверской-Ямской, где живут, в частности, писатель Айтматов, коммунист Зюганов, экономист Абалкин, новая политическая звезда – Ельцин…

Два балкона, два холла, два туалета, пять комнат, телевизор «Панасоник», купленный за чеки в магазине «Берёзка» – в общем, нечеловеческая роскошь тех времен! Но тектонические сдвиги уже заставляют всю эту госэлиту слегка тревожиться… (Как мы теперь знаем, напрасно – уж она-то, номенклатура, вполне приспособится к новой эпохе и заживёт куда как лучше, то ли дело широкие народные массы!)

Обычная студенческая жизнь, состоящая из лекций, поездок на «картошку», девушек, футбола, существенно дополняется митингами, бесконечными телевизионными съездами и дебатами, очередями, развивающимся хаосом.

«… в магазинах не было ничего, ну, разве что консервированная морская капуста и сухари. Газеты пестрели заголовками «Жизни уже нет, но стоимость её растёт», «Голод правит страной», «Союз нерушимый республик голодных», «Переживём ли мы зиму?», «Что будем есть завтра?»…»

Нашему студенту везёт – совершенно бесплатно, по линии каких-то там молодёжных организаций СССР, удаётся слетать в Японию по приглашению самого преподобного Муна (помните такого печально известного персонажа?).

Непонятно, для чего Мун тратил деньги на русских студентов, но они не только Токио посмотрели, но и, самое важное, сумели существенно прибарахлиться (каждому выдали по 100 долларов): «Купил синие кроссовки Nike с серебристой «соплёй» за 27 долларов, джинсы Edwin за 45 (тогдашний обменный курс, из книги, разумеется, тоже узнать можно. – ДВ.), пару маек, спортивные носки, а остальное пустил на сувениры. Мог ли я о таком мечтать? Нет! Ведь в моей далёкой Москве в это же самое время за носками стояли трёхчасовые очереди, и многим не доставалось. За бюстгальтерами у ЦУМе сражались столько же, получая в руки только по одному. Впрочем, бюстгальтеры меня не интересовали. Ещё нам подарили туристические сумки, плеер с аккумуляторами, носовые платки, шампуни, кондиционер для волос, ручки, майки. По тем временам, одели с ног до головы. А из самолёта я прихватил безразмерные носки и одноразовую зубную щётку! С кондиционером, правда, вышел конфуз. Этот неизвестный в моей стране продукт я принял за шампунь и долго не понимал, почему он так плохо мылится».

Повествование коснётся, кажется, всего: пришествия колдунов Кашпировского и Лонго, знаменитого «павловского» обмена денег и его последствий, того, как «солнцевские», «долгопрудненские», «бауманские» и чечены делили между собой Москву…

Из него можно точно узнать, когда случились водочный бунт на Большой Ордынке, сахарный в Перово, молочный на Ленинградском проспекте, а когда – табачный на Мосфильмовской улице…

А также – когда в заставке программы «Время» страна любовалась логотипом часов фирмы «Оливетти» (помните?), когда проходили знаменитые телемосты, сколько было серий в «Богатых», которые «тоже плачут», а сколько – в «Просто Марии», а также – по каким каналам их можно было лицезреть… И ещё многое, многое другое.

(По поводу документальной точности автор этих строк готова поспорить только дважды. Один раз – когда автор книжки пишет о своей бабушке, что «не отрывалась от недавно изданного на русском романа «Унесённые ветром»» (на самом деле переведён он был не так уж и недавно). Другой – более интересен. Часто вспоминают слова Ельцина, произнесённые им в Казани в августе 1990 года: «Берите суверенитета столько, сколько вы его сможете проглотить!»

Слово в слово приводятся они и в книге. Я же лично готова поклясться, что прозвучало тогда: «… сколько сможете переварить!» — что более верно и по смыслу. Ведь проглотить можно чего угодно – хоть камень, но что это вам даст? Если кто-нибудь может это документально подтвердить или опровергнуть – откликнитесь!..)

Расскажет автор, разумеется, и про путч номер один, где он провёл все три дня на баррикадах (ночевать, правда, отправляясь домой). И про бытовые последствия эпохального события:

«Жизнь становилась тяжелее. Рубль рухнул. В сентябре за один доллар платили 38 рублей, в декабре уже около 120, а минимальная зарплата как была 220 рублей, так и осталась. … всё, как и год назад, расхватывалось в секунды. Стало даже хуже, потому что в середине осени Ельцин объявил, что вот-вот государственные цены совсем отпустят на свободу… Люди не дураки. Сразу побежали покупать всё до повышения, и редкие товары вовсе «смыло» с полок. Купить молоко было нереально! …

В «Елисеевском» постоянно шла война за водку. … однажды пятьдесят человек, простоявших в очереди весь день, напрочь отказались уходить из магазина… Они улеглись спать на газетах, постеленных на пол под прилавками. Их стерегла милиция. Лишь утром, вырвав свою кровно заработанную водку, герои советского быта отправились восвояси».

Под Новый год автор с приятелем находят себе подработку. Некий друг-кооператор среди царящей неразберихи закупает в лесопитомнике «настоящие, занесённые в Красную книгу природы голубые ели. Теперь их надо было быстро продать…» Продают, отлично наваривают. Однако есть Бог на небе: «Нашим сверхзаработкам через несколько дней суждено было обесцениться!».

Ведь параллельно было – «До свиданья, наш ласковый Миша!» и шоковая терапия Гайдара. Следом — незабвенные ваучеры (которые через три месяца стоили на улицах «отнюдь не десять тысяч, а всего лишь чуть более четырёх. На эти деньги можно было купить семь американских долларов или четыре раза сходить в «МакДоналдс»: один «Биг Мак», картошка с кетчупом, «Кока-кола» и яблочный пирожок стоили тогда около одной тысячи рублей. Что можно приватизировать за четыре «Биг Мака»?»), затем — путч номер два… И прочая веселуха с постоянной стрельбой (теперь – чисто уголовной) на улицах и газетными заголовками «Бои идут уже на Садовом», «Рэкетиры сожгли непокорную фирму», «Подорвали в автомобиле», «Поджог магазина». Япончик, Михась, Сильвестр, Бобон, Петрик, Роспись, Кокос – имена маститых бандитов становились широко известны. Лихие девяностые набирали ход».

В общем, молодым любителям великих потрясений – читать обязательно! Да и забывчивым взрослым тоже не помешает. Спасибо нашему автору, ныне, судя по всему, — вполне благополучному яппи, что он, тем не менее, отнюдь не идеализирует прошлое,  приведшее лично его к этому благополучию. Кстати, он обещает продолжение; будем ждать с интересом.

Что хочется отметить напоследок – так это прямо ностальгические чувства, которые вызывают – нет, не времена, а молодые люди вроде автора и его друзей.

Можете вы сегодня представить студента — не филолога, который свой диплом по теме «Выход американских корпораций на публичные рынки» снабжает эпиграфом из Маяковского, который мимоходом сообщает: «В тихий час мы читали: я – «Фауста», а Сева – Алексея Фомича Вельтмана», или – «разделавшись с «Идиотом», я залпом прочёл «Братьев Карамазовых». А на «Бесах» споткнулся…».

И тэ дэ, как говорится, и тэ пэ. Да уж, такую молодёжь больше не делают! Хотя…  вообще-то книга посвящается «Моим дочерям Александре и Вере». Так что – остаётся сказать: дети, будьте достойны своих заботливых отцов!

Tags: Валикова