В отсутствие антивоенного рефлекса

Война — лучшее доказательство того, что у человечества не всё в порядке с головой… 

Владимир ХАБЛОВСКИЙ

Не хватает ума (желания, времени) посчитать экономию на армии, вооружении, восстановлении разрушенного хозяйства, экологии, психики и поделить на всех, не обязательно по справедливости (оговорка для тех, кто любит хапать и не отдавать, а таких, увы, большинство).

Очередь из крупнокалиберного пулемёта – мебельный гарнитур, выстрел из гаубицы – бюджетный автомобиль. И хватило бы с лихвой для райской жизнь всем враждующим сторонам.

Но человек не собака Павлова, выработать у него стойкий антивоенный рефлекс невозможно: сколько живёт на земле, столько и наступает на одни и те же грабли. В чём нетрудно убедиться, посетив, открытый по случаю 200-летнего юбилея, музей Отечественной войны 1812 года.

Фото Вю Хабловского

Идея вынашивалась сто лет! Экспозицию подготовили к первому юбилею, отмеченному с большой помпой в 1912 году.  Сохранилась кинохроника тех лет: торжественный выезд царственных особ после молебна в Храме Христа Спасителя, первом, построенном исключительно на народные пожертвования. Николай Второй с супругой, цесаревич Алексей в черкеске с эполетами августейшего атамана всех казачьих войск.

Было желание сохранить экспозицию на постоянной основе, но пошли траты по нарастающей: 300 лет дому Романовых, Первая мировая, Октябрьская революция, Гражданская война, Великая Отечественная, Перестройка, перевороты один за другим. Помещения для собранных всем миром экспонатов не находилось, пока поиск национальной идеи не упёрся в очередной юбилей.

В этом пригодился опыт уплотнительной застройки и реклама шампуня против перхоти: сделали два в одном – музей Отечественной войны поместили внутри музея В.И. Ленина. Атриум площадью 1500 квадратных метров накрыли стеклянным сводом и организовали двухуровневое пространство.

Артефакты мемориальные и стилизованные под старину разбавили информационными гаджетами: проекционными экранами, плазмами и гаммой планшетов от 17-дюймовых до генеральского, с обеденный стол, размера, на котором можно было отслеживать Бородинскую битву в подробностях, неизвестных ни Наполеону, ни Кутузову.

Историю нельзя считать точной наукой, с фактами у неё сложные отношения, а с цифрами она тем более не в ладу. Учёные до сих пор не могут сказать однозначно, какими силами располагали противники к началу кампании. А это важно: меняем соотношение, меняем гипотезу.

Если император Наполеон обладал двукратным, трёхкратным перевесом, скифская тактика (она же дзюдоистская – прогнись, чтобы победить) становилась единственно возможной. Но тогда непонятно, куда смотрел наш император Александр. Видел, что дело идёт к войне (князь Куракин, посол в Париже, докладывал о её неизбежности), и ничего не предпринимал.

Не совсем так… С марта 1811 года под руководством военного министра Барклая-де Толли в России началась штабная реформа. В феврале 1812 года из войск, расположенных на западной границе, были образованы 1-я и 2-я Западные армии. В марте по армиям были разосланы печатные экземпляры устава.

К лету численность русской армии составляла до 900 тысяч человек, но на границе находилось чуть больше половины – полмиллиона солдат. По другим сведениям ещё меньше – 400 тысяч. Тогда как Наполеон собрал в кулак 610 тысяч. Всё равно перевес, пусть и не столь значительный, чтобы уклоняться от решительного сражения, на которое так рассчитывал Наполеон: блиц-криг на французский манер.

Великая Армия (Grand Armee) прошла 400 километров, встречая умеренное сопротивление, и остановилась под Витебском: перед Наполеоном встал исконно русский вопрос — что делать? 13 августа, на 50-й день войны он двинул свои войска на Смоленск, где произошло первое решительное сражение, похожее на генеральную репетицию Бородина.

Параллели с Великой Отечественной неизбежны. Наполеон перешёл границу на Ивана Купала 24 июня, Гитлер – двумя днями раньше. Несмотря на этот гандикап, Наполеон дошёл до Москвы за 46 дней, задолго до наступления холодов. И таки вошёл в первопрестольную, чего немцам сделать не удалось.

За русских воюют плохие дороги и генерал Мороз. Такая гипотеза родилась не в 41-м, когда немцам действительно пришлось несладко под Москвой. Что такое мороз за 40 в насквозь железном танке, когда рискованно хвататься голыми руками – примёрзнут. Что касается дорог, то в России позапрошлого века их было всего две — старая Смоленская и такого же качества Калужская.

Сравнивать француза и немца, кто из них вёл себя цивилизованнее на оккупированных территориях? Оба хороши. Фашисты бомбили, не стесняясь, памятники архитектуры, рушили церкви. И Наполеон повёл себя в Москве, как совершенная скотина: в одном из соборов Кремля расположил штаб, в другом и подавно –  конюшню. А напоследок, перед уходом из Москвы, решил хлопнуть дверью — приказал взорвать кремлёвские башни. Господь не попустил: фитили отсырели, взрыв не удался…

В Музее интересно всем, от мала до велика. Мужчины трогают пушки,  приглядываются к палашам. Женщины в восторге от мундиров. Размеры удивляют и слегка разочаровывают: гвардейцы, гренадёры носили «эльку» — 48-й размер, как Дима Билан?! У него 46-й! Тем более.

Ветеранов поразит отсутствие в арсенале пехотинца предмета первой необходимости — сапёрной лопатки. Только подумать – окопов тогда не рыли, в блиндажах не прятались. В атаку ходили строем с барабанным боем, как на параде. Командир со шпагой впереди.

Пулемётов не было, очереди из пулемёта с успехом заменяла картечь. И, конечно, залпы со ста шагов. Фридрих Великий довёл искусство стрельбы до совершенства (два залпа в минуту – чудовищная скорострельность), но и на него под Кунерсдорфом нашли управу наши гренадёры.

Фото В. Ильицкого

Пуля — дура, штык – молодец! На публику давит авторитет Александра Васильевича Суворова, но статистику не обманешь: в Отечественную 1812 года наибольший урон личному составу нанесла артиллерия, на втором месте ружейный огонь, и на последнем штыковые атаки – всего 1%!

Андрея Болконского смертельно ранило гранатой. Багратиону ногу раздробило опять-таки осколком. На десятый день князь скончался от сепсиса, повторив судьбу большинства раненых и не сказать, чтобы очень уж тяжело, по нынешним понятиям, после открытия антибиотиков.

И в Великую Отечественную раненых оперировали в полевых условиях чуть лучше, чем в XIX веке: скальпели кипятили, бинты стирали, а кожаные фартуки поменяли на белые халаты.

Армия Наполеона представляла собой сборную солянку: поляки, вюртембергцы, саксонцы, короче  двунадесять языков. Если поляки воевали от души – не жалели живота, то, например, пруссаки под командованием Макдональда на северном направлении действовали не очень убедительно. Дошли до Риги и увязли в позиционной войне. Австрийцы на южном фланге в драку, очертя голову, не лезли — только обозначали борьбу.

Фото В. Ильицкого

И у России были союзники, как же без них. В первую очередь  англичане – готовы были поддержать противников Наполеона материально. Миллион фунтов (огромные деньги!) за 100 тысяч русских штыков. Вряд ли эта сумма была когда-нибудь уплачена, но это информация к размышлению – во что обходилась война в начале XIX века. За двести лет цены на услуги ВПК стократно возросли.

При штабе русской армии находился английский генерал Роберт Вильсон. Он неустанно подталкивал русское командование к решительным действиям, особенно после того, как Наполеон оставил Москву. Кутузов в свойственной ему дружеской манере, говорил англичанину: «Мы никогда, голубчик мой, с тобой не согласимся. Ты думаешь только о пользе Англии, а по мне, если этот остров сегодня пойдет на дно морское, я не охну…»

Обладай светлейший князь экстрасенсорными способностями, то есть умением заглядывать вдаль, лет этак на 50 вперёд, уже подспорье, он бы выразился гораздо крепче.

Фото В. Нестерова

Прошло всего 43 года после Бородинского сражения, и недавний союзник Великобритания спровоцировала очередную войну против России, имея целью её распад по югославскому сценарию. У нас эта война закрепилась под названием Крымской, несмотря на то, что военные действия велись по широкому фронту – от Кольского полуострова до Камчатки.

Tags: Бородино, Великобритания, Ильицкий, Кутузов, Москва, Наполеон, Нестеров, Смоленск, Хабловский