Свидание с самогоном

В Беларуси есть всё: Минское море на реке Свислочь, Гомельская нефть, нормальная несланцевая, добыча до 3 баррелей в месяц, много ещё чего полезного, но в первую очередь самогон…

Владимир ХАБЛОВСКИЙ
Фото автора

Более 100 наименований! Цифра на порядок занижена (умышленно), чтобы не создавать ажиотажа среди туристов. Остап Ибрагимыч Бендер-бей курит в сторонке. И хранится это национальное достояние в Дудутках, фольклорном селе, выращенном из искусственно оплодотворённого дачного кооператива.

Другие названия – белорусский Скансен, город мастеров. Что многое объясняет: скандинавы (финны, шведы) большие специалисты по части выпить (и закусить), а готовить  качественный алкоголь, каким славится  Беларусь, надо умеючи.

Немного истории. У Дудуток была собственная гордость до того, как её (как их?) повенчали с самогоном, а это, сами понимаете, тысячелетний бренд, который не измерить белорусскими зайчиками.

Читаем в «Слове о полку Игореве»: «князь Всеслав Чародей проскакал волком до Немиги с Дудуток»!  Юрий Долгорукий тогда ещё не родился, следовательно, не было Москвы, а Дудутка была, демонстрируя особенности белорусского менталитета, скромного и самодостаточного.

Загадочная Немига осталась, надо полагать, там же, где была – в центре Минска, и скакать от неё до Дудуток меньше часа, если не попасть в пробки, которые, впрочем, не идут ни в какое сравнение с московскими и носят преимущественно сельский характер – то комбайн возглавит колонну автомобилистов, то мощный трактор, то стадо пёстрых бурёнок, которые держат равнение на сердитого пастуха в сером пыльнике с хворостиной в руке.

Причём погоняет он не столько коров, сколько автомобилистов. Такого в России не увидишь.

Этнографическое село затерялось среди равнин. Куда ни глянь, поля, поля, поля. Но вот на горизонте возникает из земли ветряная мельница – 14 метров в высоту, не считая крыльев.

Мельница появилась в 1994 году – два года спустя после того, как энтузиасты из полиграф-концерна «Полифакт», разбили на древней земле огород площадью 162 га под картошку, капусту, мясо, молоко и сало.

Странная тяга к самодельным сельхозпродуктам у минской интеллигенции, которая и до своей романтической авантюры жила, не выходя за городскую черту, в полнейшей экологии — без ГМО, нитритов и прочей гадости. Чего же им не хватало: муки грубого помола, пополам с половой или, вот оно! — домашнего самогона.

Получить муку вперемешку с отрубями оказалось проще, чем с горячительным. Полиграфисты аграрии могли поступить просто без выпендрёжа: купить вскладчину крупорушку с надписью «прошу крутить» и вращали бы жернова по очереди.

Но минские дачники поступили, как нормальные герои – т.е. пошли в обход. И привезли из глубинки действующее мукомольное устройство  с 5-этажный дом на ветровой тяге.

Работники печатного станка по простоте душевной верили, что допотопный гаджет, не подключённый к розетке и не имеющий батареек, к тому же выполненный из дерева, способен крутиться вечно. И старая мельница старалась, сколько хватило сил, заменить сразу две мельницы, водяную и ветряную, разрушенные войной. Ожидала, наивная, что появится крепкий хозяин, мужик, не побоимся этого слова – курак, способный взлелеять ветшающий деревянный механизм. Не дождалась…

Лопата, мотыга и грабли плюс свежий воздух, насыщенный ионами навоза, открывает глаза на сермяжную правду дачного участка лучше любого адреналина (закапывают в глаза для расширения зрачков).

Выяснилось, что без правильного ухода на грядках родятся хрен, лебеда и крапива. А лишние сантиметры с талии удобнее стряхивать в фитнесцентре, нежели на борозде в позе 2-дюймового миномёта.

Минская интеллигенция на себе убедилась в правильности закона, открытого Славой Макаровым, поэтом, рыболовом и электриком, в деревне Фомино, Павлово-посадского района: своим огородом не прокормишься, чужим — пожалуйста.

Одновременно с прозрением пропала надобность в отрубях собственного производства, интерес к мельнице остался, но чисто эстетический, в стиле малых голландцев и Гюстава Доре. Особенно последнего, который на иллюстрациях к «Дон Кихоту» отразил мельницу в Дудутках.

Картошка без правильного ухода дичает, мельчает, но растёт.  Про мукомольное производство такого не скажешь: его не остановишь – жернова должны крутиться постоянно. Как пел гений австрийского шансона Франц Шуберт: «das Wander ist des Müllers lust, das Wander» — в движеньи мельница живёт, в движеньи.

Но и в неподвижном, фактически мёртвом состоянии она производит сильное впечатление, как памятник самой себе, напоминая величественный Андреевский крест. Два года назад сюда ещё водили туристов – постоять, пофоткаться, увести на память занозу, как сувенир, но уже тогда на двери висел большой амбарный замок.

Народная тропа повернула от одного крестьянского святилища к другому, от мельницы к самогонному аппарату, туда, где в тесной печурке на берёзовых дровах бьётся вечный огонь. И в пламени рождается водка!

Нет безобразия в белорусской природе! И самогон, как часть её для коренных, простите за выражение, бульбашей  дело святое и благородное. В Великом княжестве Литовском  каждому шляхтичу вместе с крепостными давалась привилегия — право пропинации, простыми словами каждый помещик мог пополнить свой бюджет, торгуя водкой собственного производства.

Не было усадьбы в Литве, которая не имела бы своего «бровара», иными словами винокурни. Но ключевое слово в этом предложении «усадьба».

Главная идея  «Дудуток» — возродить, насколько это возможно в колхозную эру, заката которой, покуда жив последний директор совхоза, не предвидится, действующую модель шляхетской усадьбы.

Гениальная мысль родилась в голове известного писателя Евгения Будинаса — взыграла литовская кровь! У белорусского литовца перед глазами стоял самогонный аппарат, органично введённый в канву культового фильма «Никто не хотел умирать».

Жалакавичюс воплотил самогонный аппарат на экране, Будинас – в Дудутках. И произошло это в 1994 году, когда Президентом Беларуси стал Лукашенко. Две противоположности сошлись в Дудутках —  и на месте дачного кооператива появился музейный комплекс. Репликация шляхетской усадьбы? O yes! Но какая усадьба без бровара?  Нет, у белорусов всё должно быть по-настоящему, не то, что у каких-то там шведов.

И Дудутки получили исключительное «право препинации», вторая такая привилегия – варить самогон – у другой белорусской достопримечательности — национального парка «Беловежская пуща».

Перед тем, как познакомиться с материальными ценностями, туристам предлагают обратиться к ценностям духовным в церкви Иоанна Крестителя.

Изюминка деревянного храма, установленного на подклете из дикого камня, — резной иконостас украшенный соломенным декором.

Декоративным элементам, выполненным из отходов сельскохозяйственного производства, более полусотни лет, но смотрятся  не хуже позолоты. Жаль, что сейчас не пасха, тогда можно было бы подняться на ажурную колоколенку и ударить в колокола. Ощущение, говорят, непередаваемое – сердце замирает от восторга, душа поёт и летит над полями вслед за радостным перезвоном.

— А сейчас нельзя?
— Нет! Приезжайте на Пасху.

Туристы ставят свечки, крестятся и со спокойной душой идут в «Город мастеров». Игрушечные домики расставлены по кругу, как на часах, что на кукольном театре Сергея Образцова. В каждом доме по мастеру и они, когда к ним заглядывают гости, приходят в движение.

Ткач выбирает доверчивого туриста, чтобы тот запутался в нитках, словно муха в паутине. А сам тем временем показывает, как надо плести колдовские пояски-обереги с угловатыми символическими узорами – ромбиками, крестиками, свастикой!
Свастикой!!!

— А что такого — исконно славянский символ! Знак солнца. Поезжайте в Тибет, если ещё не были – там… на каждом шагу.

Девушка-валяльщица катает перед собой войлочный валик, смотрит в угол и молчит. Что у неё получится в итоге: коврик с русалками в духе Анри Руссо или собачки из мультика «Жил-был пёс» — одному богу известно. На каждый такой шедевр уходит 10 часов непрерывной работы. Не надо ей мешать. Но можно и даже нужно спросить, сколько что стоит? Например, тряпичные куколки-неразлучницы, залог семейного счастья, войлочные шлёпанцы, колпак для бани, рукавицы и пр. и пр.

Кузнец тоже немногословен: может быть, вообще немой – за него говорит экскурсовод.

— Мастеру требуется помощник. Есть желающие. Как вас зовут?
— Юра.
— Вставайте, Юра, к мехам и качайте. А теперь возьмите кувалду. Она у нас маленькая — всего на 5 килограмм. А бывают и на 8, и на 10, так что вам ещё повезло. Теперь опять качайте. Хватит. Возьмите молоток поменьше, чтобы пробить дырочки под гвозди. Пожалуйста, ваша подкова готова – возьмите на память. А кстати знаете, как её правильно вешать? Рогами вверх…

Молодому гончару, что работает за гончарным кругом, помощники не нужны. Он шлёпает на центр круга глиняный комок, включает мотор и просит отойти на два метра, чтобы на одежду не попали ошмётки. Не умолкает ни на минуту, комментируя свою работу и рекламируя товар. Любимый сувенир – лягушка с разинутым ртом и с разрезанным брюшком – это для денег. Если денег нет, надень лягушку на палец и устраивай театр – деньги будут.

Круг «Мястэчка майстроў» замкнулся, экскурсия выходит на финишную прямую. К знаменитому на весь славянский мир бровару ведёт тропа, выложенная деревянными кругляшами.

Святая святых прячется под двускатным навесом и забаррикадирована поленницами наподобие Зимнего дворца в роковую ночь с 24 на 25 кастрычника.

В печке вроде той, на которой разъезжал Емеля, гудит огонь, трещат дрова. В разнокалиберных бочках пенная брага превращается в огненную воду. Два раза, как минимум, хмельное зелье пройдёт по кругу, прежде чем из большого водопроводного крана начнёт капать целебной aqua vitae.

Вот бы прямо из крана в рот! – облизываются мужчины. Женщины смеются: где им понять мужскую душу.

Туристов приглашают в бар! Такую же избушку, как и все остальные. За стойкой перепоясанная тёмным фартуком буфетчица, на столиках белорусская закуска — хлеб, мёд и солёные огурцы. Как это может сочетаться!

— Представьте себе, прекрасно! Мажем хлеб мёдом, сверху кладём солёный огурец, — учит экскурсовод. – Рюмку надо держать в левой руке, ближе к сердцу, бутерброд — в правой. И, как говорится, господи благослови!

Тётеньки в очках с опаской нюхают рюмочку.
— Не так, не так! Смотрите, как надо. Кто смелый. Вы, женщина?  Дайте руку — я капну чуть-чуть на ладонь. Не бойтесь – поджигать не буду. Теперь разотрите и нюхайте. Чем пахнет?

Москвичка задерживает дыхание, морщится, но не успевает сказать «самогон». Правильный ответ — пахнет хлебом, ржаным!

— Ну, пробуйте. На здоровье!
Глоток (а что там было-то – всего полрюмочки), огурец, мёд, хлеб с тмином. А ведь действительно ничего. Совсем даже неплохо.

— Скажите, а можно купить, в качестве сувенира?
— Нельзя! Запрещается, – и уже другим тоном – деловым, — но можно договориться. Сколько вам?
— Поллитра.
Откуда-то из-под стойки появляется пластиковая бутылка, журчит (и пахнет) самогон.
— Пожалуйста, 120 тысяч…

Белорусских, разумеется. Немая сцена. В руке радужная пачка денег. Буфетчица отсчитывает, сколько надо, и возвращает сдачу вместе с самогоном –  пейте на здоровье.

Надо выйти на свежий воздух, срочно, проветриться. Прокатиться на 4-местном шарабане с ветерком и прийти в себя. 120 тысяч белорусских в переводе на российские – 425 рублей.

Прав батько Лукашенко: белорусский самогон то же, что российский, но со знаком качества!

Tags: Беларусь, Дудутки, Литва, Лукашенко, Хабловский