Следующая станция – «Узловая»
К 145-летию И.А. Бунина
Владимир ИЛЬИЦКИЙ
Произведения Ивана Алексеевича Бунина, по словам Льва Выгодского, этого «Моцарта психологии» созданы «с беспощадной безжалостностью истинного поэта».
В «Психологии творчества» Выгодского одна из глав названа, как и рассказ Бунина, «Лёгкое дыхание». Препарирую его, учёный объясняет, как автор превращает воду простых слов в вино нового смысла. И доказывает: главным технологическим приёмом, хотя и не единственным, является композиция.
Выгодский рисует схему диспозиции (эпизодов) и композиции рассказа, и в результате оказывается, что небольшое произведение имеет сложное композиционное построение, за счёт которого оно и достигает художественного и психологического эффекта.
Где этому выучился гимназист-недоучка? Природный дар, который, конечно, подстёгивал молодого человека самообразовываться. А книгочей он был усердный. Не менее усердный – путешественник, которого «влекли все некрополи мира», что также для творческой личности немаловажно.
В литературе он был человек «крайних взглядов», негативно относился к Достоевскому и Фету. Ну, это уж куда ни шло, но почему столь же негативно к Гоголю? Всю жизнь Бунин читал и перечитывал обожаемых Пушкина и Лермонтова и, в конце концов, пришёл к выводу: Лермонтов – выше!..
Нельзя, конечно, не заметить некое идеалистическое отношение Бунина-гражданина к российской истории. Величие государства у нашей страны, даже если бы она погибла вслед за Первым и Вторым Римом, никто бы уже не отнял.
Но писатель воспринимал современную ему Россию, как «великий, ломившийся от всякого скарба дом, населённый могучим семейством, созданный благословенными трудами многих и многих поколений, освящённый богопочитанием, памятью о прошлом и всем тем, что называется культом и культурой…»
К 1917-му, а если точнее, к самому началу XX века, почти всё вышесказанное было уже мифологией. Только ведь никакая самая изощрённая мифология не спасает нацию от поражения, если её властные структуры полностью исчерпали интеллектуальный ресурс.
В 1920-м Бунин покинул родину и, как оказалось, навсегда. О своих встречах с ним в Одессе – перед самой эмиграцией — интересно рассказывает в повести «Трава забвения» Валентин Катаев. К этой вещи я, вопреки завету Пушкина никогда ничего не перечитывать, возвращаюсь периодически. Она наполнена яркими приметами времени и другими блестящими персонажами, кроме Бунина в основном — Маяковским, избавленным, как и Бунин, от школьного глянца.
Но именно новая встреча с Буниным, хотя бы единственная, стала мечтой всей жизни Катаева. Увы, не срослось. Полагаю при этом, что такая встреча оказалась бы «вне литературы», другое дело – «свидание» в парижском некрополе, которое Катаев тоже описывает.
Русского писателя, неподражаемого стилиста, нобелевского лауреата по литературе за 1933 год, в СССР не публиковали до 1955 года. Через год вышел в свет целый пятитомник, в середине 60-х – девятитомник.
Бунин, как чётко определил и Лев Выгодский, считал себя поэтом «по преимуществу». К прозаическим сборникам часто подвёрстывал стихи и досадовал, что их ценят гораздо меньше прозы.
Там, в полях, на погосте,
В роще старых берёз,
Не могила, не кости —
Царство радостных грёз.
Летний ветер мотает
Зелень длинных ветвей —
И ко мне долетает
Свет улыбки твоей.
Не плита, не распятье —
Предо мной до сих пор
Институтское платье
И сияющий взор.
Разве ты одинока?
Разве ты не со мной?
В нашем прошлом, далёком,
Где и я был иной?
В мире круга земного,
Настоящего дня,
Молодого, былого
Нет давно и меня!
Малоформатных книжек с его стихами издали в СССР множество. Как-то я заметил странную вещь. Знаменитое стихотворение «Я к ней вошёл в полночный час…» не включили в книгу для взрослых, а в детскую – включили. Впрочем, если о вкусах всё-таки спорят, то о вкусах редакторов – нет.
Не лишено смысла, отправляясь «по стопам» Бунина к какому-нибудь знаменитому некрополю, прочитать, что он там нарифмовал, сравнить впечатления…
Переводы Бунина Байроновских драм «Манфред» и «Каин» считаются образцовыми. Насчёт первой вещи не скажу, но «Каина» прочитать советую. Меня в нём больше всего поразило описание призрачных левиафанов, резвящихся в призрачном океане. Люцифер «инсталлирует» будущему братоубийце свои возможности.
Бунин, как и Байрон, тоже был «гонимый миром странник», не имевший своего дома либо даже квартиры. «Когда всю жизнь ведёшь так, как я, особенно чувствуешь эту жизнь, это земное существование как временное пребывание на какой-то узловой станции!»
В Воронеже, городе, где родился Иван Алексеевич, узловая станция соединяет три железнодорожные линии разных направлений. Называется она «Отрожка»…
«К 1917-му, а если точнее, к самому началу XX века, почти всё вышесказанное было уже мифологией».
А что именно: «могучее семейство» (народов, судя по всему)? Плоды трудов многих и многих поколений? Богопочитание? Культура?
Плоды какие? Пушкин и Толстой?
Хоть Пушкин и Толстой, хоть Блок и Маяковский, хоть сам Бунин, хоть русский классицизм и нарышкинское барокко, хоть Скрябин, хоть чего угодно ещё — плоды культуры многогранны, и к 17-му их было накоплено преизрядно. Для кого-то это новость?
Дело не в плодах, которые конечно же, всегда были и будут, а в их влиянии на общество, на состояние умов. Оно — было убогим по преимуществу и таковым же пребывает. Более половины населения, т.е. как и до 17 года, не читает книг. Начали было толковать, что обычную книгу заменит электронная — увы, фокус не состоялся. Зависимость от западных «плодов» — чудовищная во всех отраслях. Какая-либо система во всех сферах «народного хозяйства» отсутствует. Чиновников вдвое больше, чем предпринимателей. Так что Пушкин и Толстой — «наше всё», а совсем не «главный штабс-маляр» Маяковский, что конечно же личной его гениальности нисколько не умаляет.
А, переадресация негодования по поводу окружающей действительности на любое позитивное утверждение? Так бы сразу и сказали!
Время — едино. А убогость не свалилась с неба, а всегда сопровождала народонаселение наших просторов. Где ещё с ним так усердно боролись? «Красные кхмеры» в Камбодже? Никакого негодования нет — есть констатация реального положения вещей.
Дело субъективное. Вы, может, и живёте в убогой стране, населённой убогим населением… А я так — в прекрасной и великой! Каждый видит то, что видит, и ощущает то, что ощущает.
Искренне завидую…