Владимир ИЛЬИЦКИЙ. Говорим «Тунис» — подразумеваем «Карфаген»

Фото автора

*  *  *

Означает ли «ранее избранный путь»,
что на нём ты окажешься как-нибудь
мимоходом, ибо всё у нас мимоходом –
идеальным нехай молоком и мёдом
там фигачат источники…
У щедрот
и красот обнаруживается тот
исключительной важности недостаток –
привыкание. И потому порядок
не желает гордый менять Эней
и Дидону имеет, забыв о ней.
(А позднее придумают: Ганнибал
за Дидону римлян заколебал).
Или акт оказался не слишком сладок?

8 апреля 2009, утро

*  *  *

Вот, пытаюсь знак угадать фартовый
с высоты одиннадцатикилометровой…
В принципе, летал я и чуть повыше,
складывая параллельные вирши.

Не зудеть для кого-нибудь вроде гнуса,
понимая: творчество – дело вкуса.
Кривизну земли с небес наблюдая,
хрен поймёшь, куда увлечёт кривая.

Но – вдали от Ульяновской –
меньше вздора,
истреблённого музыкою простора.

Тот же чартер. Вид изнутри. Публичность
ограниченная так же, как и наличность,
а не то бы давно оставил контору
ради  далей, отдых дающих взору.

7 мая, полдень
борт самолёта Боинг 747-300
над Европой

*  *  *

Где, ребята, я сейчас на рассвете?
На рассвете я сейчас в Хаммамете
Рыбачки, гляжу, проверяют сети.

Браконьеры, небось… О, звезда Востока!
Зуб-то ймёт, но уже притупилось око. –
Не жестоко, скажете? Нет, жестоко!

Здесь, заметил я, любят синее с белым,
то есть белое с синим, и первым делом
подновляют ворота. Незагорелым

смотрят вслед мясистым нашим девчатам.
Есть ли в этой палитре исходный атом,
разобрать не могу – разве только матом.

8 мая, утро
Хаммамет
Hotel  Aziza

*  *  *

Между тем, полнолуние. Ишь,
как блестит серебро на косматой
шкуре моря. И, если не спишь,
а сидишь на балконе поддатый,
ощущая себя на краю…
нет, не жизни, а мрачной Вселенной, —
на небритую морду твою
устремляется свет вдохновенный.

9 мая

*  *  *

По какой случайной гадать примете?
День Победы встречаю я в Хаммамете,
старый русский танкист –
на чужой планете

Чё я тут позабыл, раз по доброй воле
притащился? Экзотики дозу что ли
впрыснуть в сердце
вдобавок прочей крамоле?

Или павшим родичам Карфагена
поклониться, невесть какого колена –
пусть во мне восстанут они из тлена!

9 мая, вечер
Порт Эль Кантауи

*  *  *

Но ни единым взглядом не моля…
Марина Цветаева

В Сахаре, давно не считая дней,
тащусь на верблюде. Конечно, к Ней,
сказавшей всё, как есть, о верблюде,
чего не знают верблюжьи люди.

У меня погонщик — парень в лаптях,
отчего понимаю:  я-то в гостях,
а гостям полагается ветер встречный
из Пустыни — текущей и быстротечной.

11 мая
Махдия

*  *  *

Шебика. Римлян блок-посты
у перекрёстков. (В понедельник
сюда на джипе въехал ты).
Не шлёт командование денег

легионерам. Много дел
у казначейских идиотов?
А всякий вражеский обстрел
ведёт к снижению расходов.

Работы брошены насчёт
постройки объездной дороги
к оазису. (Тебя влечёт
оазис). Свист! Сигнал тревоги!

Берберской конницы налёт.
Как им, берберам, не наскучит?
И жалование вот-вот
в Шебике Марс один получит.

12 мая,
Шебика — Монастир

*  *  *

Что-нибудь это да значит?
Всполохом зренья и слуха
кони по берегу скачут,
в море заходят по брюхо.

Из посейдонова стада?
Зря над вопросом не бейся!
Чёрные – прямо из ада,
белые – из поднебесья.

Так, вероятно, должно быть,
Так им и надо, ретивым!
Пусть не везде, но для пробы
где-нибудь под Монастиром.

13 мая,
Монастир

*  *  *

Восклицать ли дурное «пока»?
Обливаться по-детски слезами?
Что, милок, не пустил с молотка –
методичные волны слизали.

Подходи-налетай, голыдьба,
на ничейные финики в Сусе.
В этой буче нашедши себя,
избегай поминания всуе.

Непотребных заслуг дележа
избегай. И над морем закатным
молодая взовьётся душа,
старика оставляя за кадром.

14 мая, день
Сус — в небе над Неаполем

*  *  *

В кои веки я видел восход Луны! –
полнотелой,
с огромным фасадом красным.
Что мы видеть должны, чего не должны —
ибо знанье бывает взрывоопасным —

возникает вопрос… На него, слегка
шевеля мозгами, ответит попик.
Ну а мы не играем здесь в дурака,
а накручиваем персональный опыт.

Ничего нет ценнее! Те же моря,
в Среднесдельное слитые,
с персональным
пересолом каждое. И, говоря,
о морях, про Луну мы — не перестанем.

Тунис – Перловка,
16 мая, день

*  *  *

Я здесь! Не надо толковать «Бирса»,
«Развалины пунического порта».
Сожжённое – из памяти не стёрто,
истлевшее – встаёт на полчаса.

Не те ли пращур видел облака?
И берегов — не те ли очертанья?
Я здесь. Прости, что коротко свиданье
и некогда присесть у камелька.

А мы – подумать – из какой страны?
Сатрапы Кобы и жрецы Баала
терзали нас. И всё, что с нами стало,
воспринимать эпически должны.

И что тут  скрыто в глубине земли
и в только с виду ласковой пучине,
уже не важно. Нас – не разлучили,
всю обосрать малину — не смогли!

25 мая, утро

*  *  *

О чём хлопочешь ты, чеканщик,
не поднимая головы,
историю не дочитавший?
Узоры – красочно-мертвы!

Дней нынешних не означая,
рваньё традиции влача,
нет в этом знании печали.
И в Карруане у ткача –

что, как не способ выживанья?
Смотри: пустыни и моря
нас окружают, выжидая,
узор по-своему творя.

30 мая, день

*  *  *

Городишко Дуз на краю Пустыни
не сказать, что делами занят простыми.
Не считая лётчика, одноместный
самолёт оживляет пейзаж окрестный,
если ветер – умеренный… Загораем
у бассейна, Дуз не считая раем.
Но такой отель, как наш El Muradi,
Осознания Рая воздвигнут ради.

Мы живём во дворце! А закат встречаем,
на верблюдах качаясь, и замечаем,
как песок утекает в Часах Великих.
А какие у нас могут быть вериги,
кроме Прошлого?
Но, утопивши в спорах,
мы отыщем его в соляных озёрах.
Танки Роммеля, легионеры Рима
миражами проносятся — мимо, мимо…

31 мая, день

*  *  *

В «андалусских» видах Сиди-бу-Саида
сижу в коляске стрёмного вида,
готовой с горки в море скатиться,
в жару это было б вроде гостинца.

Сижу, не снимая своей холщовой
униформы, всегда к походу готовый.
В левом кармашке деньги,
в правом – ножик,
хоть где-нибудь, глядишь, и поможет.

Сижу и, в общем, как будто еду
на  безлошадной тачанке, эту
форму времени принимая,
что по сути, как ни крути, — прямая.

Справа внизу Карфаген Дидоны
и Ганнибала. Моря и долы
стоило перелететь под запись,
чтобы  нахально сидеть, расслабясь,

на андалусско-арабской тачке.
Всякий, способный гонять на танке,
видит позицию в свете новом,
свойственную городам портовым.

3 июня, утро

*  *  *

Средь зеленей — мозаичных полов
угадывая справные рисунки —
что топчешь ты,
перловский пустослов?
События, что не сводимы к сумме
событий?
Частный зальчик для утех
любовных?
Помещенье для помывки:?
Ты, может быть, единственный из тех,
кто и с развалин
снять способен сливки.

6 июня, утро

*  *  *

Перипл карфагенянина  Ганнона
я открываю. Жизнь – неугомонна.
Бог в помощь или знание течений
нам обеспечат бездну приключений.

Тунисское – не в полной мере – лето.
Свернуть направо или плыть налево?
Когда бы нюх имел я адмиральский,
на суше бы, поди, не отирался.

Пурпурный парус лёгок на помине.
О, брат Ганнон, проходы есть в пучине
искомые. Вдруг за находки эти
и мой дневник изложат в Интернете.

9 июня, утро

*  *  *

Ты предлагаешь новые слова?
Я – повторяю старые. Сперва
пытаюсь в них,
как в дебрях, разобраться,
заносчивости без и панибратства.

Тут кто-то говорил, что, как трава,
растут нерукотворные слова.
Но что нам скажет камень Карфагена
с неустрашимым лбом аборигена?

Берберско-нумидийская брехня
устроит ли дотошного меня?..
Тебе милей Акунин и Донцова?
Ну, эти врать умеют образцово!

10 июня, утро

*  *  *

В таком-то месте необыкновенном,
без преувеличения – красивом,
что значит жить над мёртвым Карфагеном,
выращивать маслины-апельсины?

Здесь дачники подобны паразитам.
Что им чужие боги и герои
в таком-то месте невообразимом –
не хуже Кносса и не меньше Трои!

12 июня, день

ТЕРМЫ АНТОНИНА

Бедные духи войны…
Арсений Тарковский

С чего бы термам прозябать в развалинах?
С тем, чтобы духам было, где попариться…
Вот, значит, чудо для чего изваяно,
таких чудес – пересчитать по пальцам!

Подземными скитаясь помещеньями,
не в силах угадать, как что устроено,
мы материмся:
войнам нет прощения.
Но эти камни – бедных духов Родина.

16 июня, утро

*  *  *

…ибо тот же наивный пиздёшь о Всевышнем
в Пустыне воспринимается лишним.
На кого уповает в поле опытный воин?
Умывайся мочой верблюда и будь спокоен.

Если гадость случается с резервистом –
при закатном небе почуешь мглистом.
В пять подъём, в половине шестого выезд.
Посторонние мысли – сирокко выест.

18 июня, утро

*  *  *

Закрыть глаза – забыть о Карфагене?
Луис де Гонгора
1623

Сюжет закручен всякий раз один.
Рим. Карфаген. Разбрасыванье соли.
А победим кого – не победим,
и боли вдоволь будет, и неволи

вчерашним победителям. Закрыв
глаза, тотчас забыть о Карфагене?
Эй, кто там ищет в деле позитив,
о долге рассуждает, об измене…

Здесь на холме тебя такая дрожь
прохватит, что забудешь про Уставы.
Ты с проигравшим Карфагеном схож:
скрипят – от соли въевшейся – суставы.

26 июня, день

МОЗАИКА ВО ДВОРЦЕ БАРДО

Не всякое явление – мираж.
Глядящий обалдело,
я узнаю Вергилия! – и аж
в груди захолодело.

Задумался над рукописью он.
Он в снежно-белой тоге.
Конвой –
две секретарши с двух сторон
по виду слишком строги.

Вергилий!
Я ведь помню этот взгляд.
Задумчивую позу.
И баб, что увлекают всех подряд
в  поэзию и прозу.

Нет, надо встать и выйти за порог
и – по степям на танке…
Иначе в AD тебя потащит в срок
неугомонный Данте.

2 июля, утро

*  *  *

Вискарь without ice, двойной  espresso —
приметы небывалого прогресса.
С улыбкой устремлённые вперёд,
шагают мусульманки на завод.

Когда б не балахоны им, а блузки…
Детишки их кудахчут по-французски.
А русский почему для них не люб?
Скажи «забор» — поймёшь,
насколько груб.

12 июля, день

ЭЛЬ ДЖЕМ

«Мы приближаемся в литературе
к ужасам Колизея…»
Бальзак в письме Ж.Санд

Где-то здесь пробуравлен подземный ход…
Колизеи затем возводит народ,
чтобы вечно шоу не прекращалось.
И Эль Джем – не сладость и не слащавость.

Что задумал очередной сатрап?
Императором стать он, похоже, слаб.
Возведи колизей и станешь не хуже
императора, чтобы в кровавой луже

околеть… А народу не привыкать.-
что есть сил продолжает рукоплескать.
«И при чём тут нынче литература?» –
бормочу, подземельем  бредя понуро.

15 июля, утро

*  *  *

В Медине покупали мы буху
Что, окромя напитка, на слуху,
теперь в столице беев и пиратов?
Мы рассмотреть готовы кандидатов
для кастинга… Была бы та буха
по крепости и вкусу не плоха.

В чём, собственно, восточный колорит?
Нам Карфаген так ясно говорит
о тщетности возвышенных усилий,
а там – событий, планов и фамилий!
Мы под буху — без трепета и зла —
перерешим ничтожные дела.

30 июля, день

Tags: Вергилий, Данте, Ильицкий, Карфаген, Махдия, Монастир, Сахара, Сус, Тунис, Хаммамет