Великороссы — о других и о себе

Говорят, человек, который не любит себя, не в состоянии любить другого. Насколько помню, нас все время учили любить других, но кровавые стычки в подмосковном Красноармейске, Угличе, драки с инородцами со смертоубийством в других российских городах показали, что мы этому так и не научились…

Анатолий УРАЛОВ,
социолог
Фото с сайта newsland.ru

Причём, особую неприязнь у нас вызывают те, другие, не такие как мы. Происходящее в Москве, других регионах страны, подстрекательские лозунги, готовность к расправе над НЕ своими по крови — ещё раз заставили обратить внимание на эту, всё растущую, неприязнь.

В своё время  в США на вопрос: «Как вы относитесь к неграм?» часть людей ответила, что плохо. Другая часть ответила – «Хорошо. У меня много друзей и знакомых — негров». Третья, самая меньшая, выбрала такой вариант ответа: «Я не делю людей по цвету кожи. Важны их человеческие качества…»  Вывод экспертов — психологов был неутешителен. Первые два ответа — чистой воды расизм.

Наше общество, особенно сейчас, в связи с событиями на Северном Кавказе, усилением  миграции из Средней Азии, активно национализируется, и люди с нормальной психикой ощущают это со всё большей тревогой. Кто-то, (не только из представителей русской национальности) «звереет», кто-то (не особенно хорошо знающий хотя бы азы истории, демографии  и этнографии) в который раз поднимает лозунг о расовой чистоте государства и нации.

Помню, учась в начальных классах в нашей восьмилетке, в Дедовске, мы не особенно задумывались о своей национальной принадлежности. Лишь к пятому классу, раскрыв без спроса учителя классный журнал, мы обнаружили, что один из сорока пяти учеников — еврей. Но никакого ажиотажа это открытие не вызвало. Мы привыкли к однородности местного национального состава, проживающего в небольшом подмосковном городе.

По мере взросления и после переезда на юг мои этнические познания расширились. Я уже учился вместе с лезгинами, грузинами, армянами и другими «лицами кавказской национальности». Это было время, когда все национальные образования называющимися официально «братскими республиками», получали свой орден Дружбы народов.

В конце восьмидесятых взамен партийной идеологии сначала почти незаметно, а потом все сильнее начался подъем национального самосознания, это не могло не сказаться на общественном мнении. И если, по данным ВЦИОМ, в 1989-м после приглушенных официальной печатью событий в Сумгаите лишь 20 процентов опрашиваемых выражали неприязнь к «чужим», то в 91-м, после Оша и Ферганы, уровень национальных антипатий  подошел к 40-процентной отметке.

Да и сейчас, судя по экспертным оценкам, антипатии остаются на достаточно большом уровне. Так, согласно московским опросам, опредёленное число жителей столицы неприязненно относятся к украинцам, молдаванам, латышам, евреям, татарам, грузинам, цыганам, армянам и чеченцам.
Хуже всего москвичи относятся к азербайджанцам – 46% столичных жителей отметили свои антипатии к ним при проведении опроса.
 
Кого же еще не любят и где? И в России и на Украине, кроме евреев, согласно опросам, также весьма не любят лиц кавказкой национальности. В Польше — немцев, украинцев и цыган. В бывшей Чехословакии — цыган, венгров и словаков. В Литве самый большой процент нелюбви набрали поляки, русские и белорусы, в Венгрии — цыгане, арабы и румыны.

У немцев, по ту и другую сторону Берлинской стены, особой нелюбовью пользуются турки, цыгане и поляки. На западе Европы, в Испании- цыгане, во Франции — северные африканцы, в Англии — ирландцы.

Как видно в своей нелюбви к определенной национальности многие представители титульной нации разных стран не оригинальны. На бытовом уровне с таким эмоциональным восприятием сталкиваешься довольно часто. К чему это приводит на уровне политическом, хорошо видно на примере бывшей Югославии.

Да и на территории бывшего Советского Союза таких примеров хоть отбавляй. То, что раньше ограничивалось анекдотами и разборками между недоразвитыми гражданами нашей великой страны, выливается в весьма неприятные события. Но в любом случае – всё это является для властей предупреждением о возможности дальнейшей эскалации  межнациональных конфликтов.

Голодные, злые, находясь под стрессовым прессингом, мы готовы бить друг друга в ставшие ненавистными, «не нашими», физиономии. Вот в этом и заключается наша ущербность. Великая нация может потерять своё лицо, распылить свой накопившуюся тёмную энергию не на созидание, а на кровавые разборки с чужими, ничего не получив взамен, кроме такой же ненависти.

И некому будет на наших огромных просторах подумать о том, что мы потеряли себя тогда, когда начали делиться не по половым признакам, а по форме носа и разрезу глаз. Мы начинаем забывать, что поодиночке погибнуть легче.

Сегодняшние национальные отношения не сулят нам, судя по прогнозам и по ситуации, складывающейся на окраинах страны, спокойной и безоблачной жизни в ближайшем будущем. Но многое зависит от нас самих и от политиков, которым поручено разбираться в подобных ситуациях. В Москве и Московской области, да и в других регионах Центральной России нет достаточного опыта разрешений национальных конфликтов, и дай Бог, чтобы их никогда не было.

Мне довелось видеть, чем кончаются подобные конфликты в Сумгаите, Степанакерте, Баку. В командировки в Карабах я каждый раз собирался как на фронт. И это был фронт, о котором старались не говорить. Я видел глаза, полные ненависти не только к азербайджанцам и армянам, но и к русским. В таких случаях не бывает «непредсказуемых последствий». В этнических конфликтах последствия всегда предсказуемы.

Сейчас, согласно статистике, население Московского мегалополиса становится все более многонациональным. Кроме русских, здесь живут татары, мордва, азербайджанцы, чуваши, украинцы, армяне, евреи, кабардинцы, цыгане, таджики, туркмены, молдаване, чеченцы, лезгины, белорусы…
Это логично. Люди огромной страны, какой бы национальности они не были, стремятся в метрополию. Такова логика общественной жизни, логика миграционных движений.

К концу первой «чеченской войны», на постоянное жительство только в Подмосковье прибыло около 40 тысяч человек. Приезжают в основном из стран ближнего зарубежья, а также из других регионов России, где идет отток русскоязычного населения. Они живут рядом с нами, стоят рядом с нами в очередях, их дети ходят в школу с нашими детьми.

Возможно, это кому-то не нравиться. Известен даже процент таких — примерно пятая часть населения. Около 40% не удовлетворены проводимой властями политикой по регулированию межнациональных отношений. Не случайно в принятом обращении отделения Русской партии по Московской области было отмечено: «Учитывая то, что в Московской области из-за несправедливо решаемых вопросов по отношению к коренному славянскому населению, составляющему 80-85%, имеют место разногласия между группами разных национальностей и растет опасность нежелательных последствий мы… настаиваем, чтобы на практике неуклонно выполнялся принцип национально-пропорционального представительства государственных и хозяйственных органов управления Московской области».

По данным Фонда «Общественное мнение» (его директор, кстати, человек с нерусской фамилией), примерно пятая часть наших граждан хочет, чтобы у титульной нации были особые права и привилегии. Около 40% населения России считает, что принимать у себя надо только русских беженцев.
Кстати, именно лицам русской национальности весьма трудно стать гражданами своей исторической родины, которая зачастую принимает их отнюдь не как родная мать, а как настоящая мачеха. Но я возьму на себя смелость отметить, что и  русские в Московском регионе этнически неоднородны. Давайте покопаемся в своей родословной, если мы её помним.

Наверняка среди наших предков были представители не только великороссов. Думаю, что, узнав об этом, мы станем терпимее друг к другу, будем  критичнее относиться непосредственно к себе.

По опросам, согласных с тем, что в сегодняшних бедах России виноваты сами русские, которые не смогли сберечь свои лучшие традиции и обычаи, религию и культуру, составляет примерно 60%.
Как видно, в сознании самого многочисленного народа нашей страны идёт  противоречивый, во многом болезненный процесс переориентации с модели союзного государства на национальную государственность. Отождествление  с «державой» ослабевает, уступая место другим принципам и критериям.

Такой показатель заставляет задуматься о том, что мы не такие уж плохие. Давайте по-человечески оглянемся вокруг. И тогда мы увидим рядом с собой не лицо человека какой-то национальности, а просто человека.

Tags: социум, Уралов