Memory. Вячеслав МАКАРОВ + Анатолий ЖИГУЛИН

В конце этого года в Мытищах состоится Вечер памяти поэта-кедринца Вячеслава Макарова, трагически погибшего в ноябре 1994 года. Обстоятельства его гибели, насколько мне известно, расследованы не были…

Владимир ИЛЬИЦКИЙ
Фото автора и из архива ЛИТО им. Дм. Кедрина

Недавно в Мытищинском историко-художественном музее прошла презентации книги Екатерины Солиенко (Героимовой) «Стихи запоздалые» с послесловием известного литературного критика Льва Аннинского.

Валентин, муж Екатерины, привёз из её архива, только сейчас разобранного, папку, которую я сразу узнал. В ней была изрядно пожелтевшая рукопись моей книги, название которой — «Выйти из дома» — я давно и благополучно забыл.

В папке также оказалась подборка стихов Макарова, прочитанная кем-то, явно имевшим опыт в разборе поэтических произведений. На это указывали «галочки», «крестики» и инициалы, проставленные уверенной рукой напротив тех строчек и целых стихов, которые ему понравились. Инициалы – с наворотами, сразу и не поймёшь, что за буквы.

Кто бы это мог быть?

Слава учился – всякий раз недолго – в нескольких вузах. Едва вдохнув терпкого идеологического аромата, бросал их сразу. Но – надо было определяться. И в какой-то момент, набрав приличный стихотворный багаж, он успешно одолел творческий конкурс Литературного института. Экзамены тоже сдал, даже инглиш, на редкость легко.

Приёмная комиссия его, мягко говоря, отфутболила. Возможно, как уже «слишком взрослого» или по каким-то другим соображениям, не исключая идеологических.

Не желая сдаваться, Слава созвонился с набиравшим курс поэтом Анатолием Жигулиным и договорился о встрече. Она, что удивительно само по себе, состоялась. Признанный поэт, прошедший все университеты ГУЛАГа, отозвался о стихах рабочего-электрика положительно, но посодействовать, чтобы его приняли в институт, не смог.

Предполагая, что инициалы на макаровской рукописи принадлежат Жигулину, я открыл его автобиографическую книгу «Чёрные камни».

Эврика!

Под фотографией поэта красовалась его полная подпись, заглавные буквы имени и фамилии однозначно соответствовали инициалам в рукописи.

Часть пометок Жигулина-критика была сделана красными чернилами, часть – синими. С одного захода, думаю, он Славины стихи не осилил.

Рукопись не слишком объёмная: 17 стихотворений (включая один триптих) и 65 трёхстиший (некоторые из них — четверостишия).

Подборка начинается с никак не «паровозного» стихотворения «Огонёк» — не мудрено, что оно не заинтересовало Жигулина.

Поэтому, вероятно, вторую страницу он открыл с настороженностью и забраковал первое трёхстишие про мысли, которые «непонятны, будто корни». «Корни вполне и всесторонне понятны», — пометил Жигулин, подчеркнув слово «понятны». Правда, уже следующее трёхстишие «Я разучился рифмовать…» — удостоилось галочки.

Одно из, на мой взгляд, лучших стихов Макарова «Вот и первые листья уже полетели…» оставили Жигулина равнодушным, последнее четверостишие он счёл лишним, отчеркнул и даже написал «Здесь – конец!», проставив в первый раз инициалы.

Ещё раз мэтр «поработал редактором» в заслужившем его положительную оценку стихотворении «Стараясь тропами своими…». В завершающей строчке «святая радость бытия», он вместо слова «святая» предложил «земная» и усилил предложение инициалами.

Эти красно-синие инициалы Анатолий Владимирович использует десять раз. Ими и положительным крестиком (плюсом) украшено стихотворение «Я славе чужой, даже доброй, совсем не завидую…» В нём выражено кредо Макарова: «я – средний, но это не значит – посредственный». Эта строчка отмечена отдельным плюсом, как и завершающая: «Я средний, во мне отражается всё человечество!»

Инициалы мэтра с плюсом украсили далее такие стихи Славы, как «Тополиный пух» («Поэтический мусор летал по Москве…»), «Рассвет» («Какая бодрящая свежесть…»), «Остриё золотое дороги степной…», «Возраст» («На колёса листья налипают…» и«Говорят, без искры нет горенья…»

Над ещё одним «Всё ярче губы. Всё черней ресницы…» инициалы сопровождает «галочка», обозначающая вполне приемлемый стих.

Несколько стихов отмечены просто галочкой или галочкой с плюсом, как и некоторые трёхстишия, которые в целом, как мне показалось, впечатления на Жигулина не произвели

Плюса с инициалами отдельно удостоилась одна строка из стихотворения «Пожар», точнее, часть предложения «…сминая градом тощую кугу».

Практически все стихи из рукописи были опубликованы после гибели Славы в объёмистой книге «Стихи и проза». Его жена Татьяна сделал то же, что Валентин Солиенко сделал для Екатерины.

За эту книгу Макаров был удостоен Литературной премии им. Дм. Кедрина – поэта, чья смерть также осталась загадкой. А поэтический потенциал – не реализованным.

Tags: Жигулин, Ильицкий, Кедрин, ЛИТО, Мытищи, Солиенко