Что дозволено леди…

Коути К., Гринберг К. Женщины Викторианской Англии: от идеала до порока. – М.: Алгоритм, 2013. – 320 с.

Дарья ВАЛИКОВА

Поскольку в библиографическом описании как будто кое-чего не хватает, а именно краткого:  «Пер. с английского»,  пришлось поинтересоваться – кто эти Катя Коути и Кэрри Гринберг, написавшие, с такими-то фамилиями, книжку по-русски?

Английские славистки? Бывшие наши соотечественницы, вышедшие замуж за бугор? Первое подозрение, впрочем, можно было отвести сразу по прочтении нескольких страниц – иностранкам так не написать, русский язык явно девушкам родной.

И второе оказалось верным лишь отчасти – в смысле, одна, как удалось выяснить,  будучи русской из Казахстана, сейчас замужем за американцем и проживает в США,  зато другая вроде бы москвичка (?), при этом ощущающая себя, по её словам, «викторианской барышней» (вероятно, отсюда и псевдоним?).

Сочиняют в соавторстве (велик Интернет и преисполнен возможностей!) – как друг с дружкой, так и с прочими подружками, а также в индивидуальном порядке…

И всё – про любимый девятнадцатый век (европейский вообще и английский особенно). Разная там романтика, готика и мистика, вампиры и тэ дэ. Угнездившись в сей благодатной нише и  прослыв специалистками по предмету, — не отказались  написать и данное научно-популярное произведение.

Так как викторианство для наших авторесс – эт-та любоф-фь, то гриф «Недобрая старая Англия» смотрится недоразумением или кокетством.

Всем прелестям исторического периода (1838 – 1901), когда не столько правила, сколько царствовала и задавала тон королева Виктория, тут отдаётся должное по полной программе; все же неприглядные стороны – нет, не игнорируются, но микшируются в духе: что ж поделаешь, зато… 

Более жёстко эта действительность описана была, помнится, Т. Диттрич в её книге «Повседневная жизнь викторианской Англии», выходившей в серии «Живая история: Повседневная жизнь  человечества» несколько лет назад.

Допустим, про фантастически притесняющие женщин законы брака и наследства, которые, впрочем, на протяжении века смягчались – лет так в двадцать пять  по чайной ложке. Или – про особенно впечатляющее состояние народной гигиены,  а говоря своими словами – антисанитарию, царящую отнюдь не в одних лишь трущобах и захолустьях. 
(К примеру, хирурги стали мыть руки до, а не только после операций – когда бы вы думали? — аж с 1876 года!)

Коути и Гринберг, больше сосредоточенные на позитиве, с гордостью за любимую страну сообщают, что первая общественная баня была создана в Ливерпуле в 1841 году – для бедных; прочие, считалось, и так имеют достаточно лишнего угля, чтоб нагреть воды и ополоснуться прямо у камина…
(В России, к слову, еженедельно парились все – где-то примерно со времён царя Гороха.)

Итак, Коути и Гринберг, в отличие от той же Диттрич, пишут главным образом именно про англичанок (ну, британок), дам и девиц.

Стало быть, в первую очередь про то, что принято считать их прерогативой: моды, светские манеры, обстановки-сервировки, церемонии чаепитий и обедов (с приведением некоторых блюд и рецептов),званые вечера, променады, ритуалы помолвок и свадеб (а также сложности процедуры развода), всяческие хобби-рукоделия (вроде изготовления водяных букетов или чучел из птиц), виды спорта, коими для леди считалось уместным заниматься, — с соответствующими фасонами костюмов… 

Впрочем,  сколько там процентов женщин относилось к категории тех самых «ледей», не сказано, но можно с уверенностью сказать: отнюдь немного! 

Однако, как справедливо  замечено в предисловии, именно они являли собой общественный идеал, пример для подражания – в том числе и для низших слоёв. Которых Коути и Гринберг тоже постарались охватить вниманием, не забыв и служанок (и, главное, то, каким физически тяжёлым и грязным был тогда их труд), и работниц на фабриках и в шахтах (да-да, не ослышались – зря нам впаривали, будто идея загнать в шахты женщин принадлежит большевикам!), и проституток (вот кого в этом пуританском веке были тьмы и тьмы, а участь, как правило, незавидна)…

Хотя энциклопедически исчерпывающей эту книгу, конечно, не назовёшь; взять тот же раздел  «Женские профессии»: если уж там есть швеи и упомянутые фабричные работницы – то почему ни слова о сельских батрачках; если есть про писательниц – то где же актрисы? (И неужели, в данной эпохе не нашлось хоть одной завалящей художницы? Быть того не может!)

И тем не менее, разнообразных сведений здесь масса. Особенно впечатляют отдельные, конкретные имена и судьбы. Ведь мы привыкли судить о викторианской жизни больше по художественной литературе (Диккенс, сёстры Бронте и так далее), а там – более или менее «типичные представительницы» с их теми же вышеперечисленными «прерогативами». 

Для истории же интересны прежде всего личности, выдающиеся благодаря своим достижениям… ну, или – скандалам, преступлениям. И авторы, надо сказать, под завязку набили повествование рассказами о знаменитых куртизанках, наркоманках, мошенницах, убийцах…

Но также, к счастью, и об общественных деятельницах, благотворительницах, путешественницах (ну разве, скажем, не восхитительна старая дева Мэри Кингсли,  изучавшая в Африке неизвестные разновидности рыб, что шлёпала зонтиком по головам проплывающих мимо лодки крокодилов, дабы знали своё место?), астрономах (например, Каролине Гершель, открывшей три новых туманности и комету), представительницах медицины…

Взять последнюю область. Все, кажется, знают  Флоренс Найтингейл, чьё имя стало практически нарицательным для героических медсестёр – хоть на войне, хоть в трущобах. Но важно понимать, что благородное происхождение для неё, по факту основавшей данную профессию у себя на родине,  было существенным тому препятствием.

С одной стороны, образование ей было дано хорошее (понятно — частное, домашнее); её даже не третировали за любовь к математике и  впоследствии  первой из женщин приняли в Королевское статистическое общество. Но чтобы респектабельная барышня занималась ответственной, тяжёлой, да и грязной, работой по уходу за больными и ранеными, отчасти напоминающей чёрный труд служанки, – это считалось, очень мягко говоря, предосудительным.

Другая известная викторианка, София Джекс-Блейк,  допущенная преподавать математику в Королевском колледже, открытом для женщин в середине века, — вынуждена была делать это бесплатно. Ибо для леди самостоятельно  зарабатывать деньги – дело сомнительное, стыдное, неприличное; отец запретил категорически.

(Очень жаль, что в книге не нашлось места для дочери Байрона Ады Лавлейс, которая вместе с математиком Бэббиджем успешно занималась изобретением прообраза вычислительной машины, и считается первой программисткой, несмотря на то, что машина эта так и не была сконструирована при её жизни! Впрочем, на Аду  власть родителя по известным причинам не распространялась, да и вообще она могла предаваться подобной деятельности  у себя в поместье, не привлекая внимания общественности…) 

А между тем Джекс-Блейк, не успокоившейся на преподавательской стезе, хотелось стать настоящим, дипломированным врачом. И что же?

«Когда в 1870 году Эдинбургский университет позволил 5 женщинам изучать медицину отдельно от других студентов, даже эта полумера всколыхнула сторонников семейных ценностей. Когда студентки шли сдавать свой первый экзамен, в них полетели оскорбления и комки грязи, а в экзаменационный зал к ним то и дело заталкивали овец. Одна из студенток, София Джекс-Блейк, обратилась к руководству университета с просьбой разрешить эту проблему, но в своей речи имела несчастье упомянуть, что один из студентов, выкрикивающий ругательства, был пьян. Оскорблённый в лучших чувствах, сей джентльмен подал на неё в суд, так что она же в итоге оказалась виноватой (из-за судебных разбирательств София не успела подготовиться к экзаменам и провалила их к радости своих недругов».

Но врачом, заметим, она всё-таки стала, и открыла две медицинских женских школы (поскольку даже сумевшим получить диплом дамам ставились препятствия в осуществлении медпрактики, они были вынуждены открывать  свои частные лечебные и учебные заведения только для женщин, доверявших их квалификации),  и дожила до лучших времён, когда стало возможным обучаться и практиковать без унижений подобного рода!.. 

В общем, надо чтить своих героинь и помнить, что за каждую привычную ныне возможность, воспринимающуюся как нечто само собой разумеющееся, шла долгая нешуточная борьба таких вот первопроходок, а также всевозможных общественниц, суфражисток, феминисток…

Короче говоря, должное, по возможности, тут отдано всем:  хоть благонравной Изабелле Биттон —  английской Елене Молоховец, написавшей «библию домашнего хозяйства», ценимую до сих пор; хоть знаменитой своими эксцентричными выходками куртизанке Коре Перл; хоть миллионерше Анжеле Бердетт-Коуттс- самой щедрой благотворительнице, открывавшей не только всевозможные заведения для нищих людей, но и питьевые фонтанчики для бродячих собак, учредившая не только Общество защиты детей от жестокого обращения, но и призы для вручения уличным торговцам за самого ухоженного осла…

И сделали всё это авторессы с хорошим юмором, к тому же снабдив текст занятными иллюстрациями из  журналов того времени.

Так что книжка вышла из тех, что умеренно «цепляют, но не грузят», или же – забавляя, просвещают.  Как раз на подарок даме или девице, приятной во всех отношениях. То есть, отчасти  приближенной к викторианскому идеалу – насколько такое возможно в нашей неизящной повседневности.

Tags: Англия, Валикова, Королева Виктория